Ягода сказал [П. П.] Крючкову, секретарю Горького и своему агенту: "Нужно уменьшить деятельность Горького, деятельность Горького стесняет известных лиц". Буланов, со своей стороны, свидетельствует, что "Алексей Максимович... с исключительным восторгом говорил каждый раз, как представлялся случай, о роли Сталина [...]". А Бухарин в своих показаниях называет Горького сталинцем, сторонником политики сталинской партии: "Горький непоколебимый сторонник сталинского руководства". [...] Показание доктора Левина, 68-летнего старика, производило наиболее потрясающее впечатление. По его словам он намеренно содействовал ускорению смерти Менжинского, Куйбышева и самого Максима Горького. Он действовал по требованию Ягоды, ибо боялся "истребления своей семьи". [...] Доктор Левин говорил доктору [Д. Д.] Плетневу, что в случае ослушания "Ягода нас наверняка уничтожит, и вы все не спасетесь от Ягоды. Он не останавливается ни перед чем, он не забывает ничего". Эти слова относятся не к Ягоде, а к его хозяину, который не останавливается ни перед чем, не забывает ничего. В руках Ягоды сосредоточивалась охрана Кремля и в частности охрана Сталина. Если б он был заговорщиком, а не агентом Сталина, он мог бы найти каждый день благоприятную обстановку для того, чтобы расправиться с диктатором. Плетнев, Казаков, Крючков, все участники действительных и мнимых преступлений объясняют свое поведение страхом перед Ягодой. И это объяснение приемлется как вполне естественное. Размах этих преступлений поражает. Они далеко переросли личность Сталина.

[...] В дни процесса, основной фон которого составляла ложь, обвинения, как и признания в отравлении старого и больного писателя казались мне фантасмагорией. Позднейшая информация и более внимательный анализ обстоятельств заставили меня изменить эту оценку. Не все в процессах было ложью. Были отравленные и были отравители. Главный из них руководил то телефону судом. [...]

Горький представлял серьезную опасность. Он находился в переписке с европейскими писателями, его посещали иностранцы, ему жаловались обиженные, он формировал общественное мнение. Никак нельзя было заставить его молчать. Арестовать его, выслать, тем более расстрелять -- было еще менее возможно. Мысль ускорить ликвидацию больного Горького "без пролития крови" через Ягоду дожна была представиться при этих условиях хозяину Кремля как единственный выход. Голова Сталина так устроена, что подобные решения возникают в ней с силою рефлекса. [...]

Почему, однако, авторитетные и заслуженные врачи Кремля не жаловались членам правительства, которых они близко знали как своих пациентов? В списке больных у одного доктора Левина занчились 24 высоких сановника, сплошь членов Политбюро и Совета Народных Комиссаров! Разгадка в том, что Левин, как и все в Кремле и вокруг Кремля, отлично знал, чьим агентом является Ягода. Левин подчинился Ягоде, потому что был бессилен сопротивляться Сталину.

О недовольстве Горького, об его попытке вырваться за границу, об отказе Сталина в заграничном паспорте в Москве знали и шушукались. После смерти писателя сразу возникли подозрения, что Сталин слегка помог разрушительной силе природы. Процесс Ягоды имел попутной задачей очистить Сталина от этого подозрения. Отсюда притворные утверждения Ягоды, врачей и других обвиняемых, что Горький был "близким другом Сталина"''(12).

Перелистывая биографии советских и партийных деятелей сталинской эпохи, мы ловим себя на том, что почти никто их них не умер собственной смертью. Сегодня много написано и о подозрительной смерти Горького, и о таинственной смерти Сталина(13), убитого четырьмя заговорщиками: Берией, Маленковым, Хрущевым и Булганиным. Как несправедливое воспринималась история смерти кровавый палача сталинских времен генерального прокурора московских процессов А. Я. Вышинского, умершего в своей постели в Нью-Йорке 22 ноября 1954 года в должности представителя СССР в ООН. Однако сталинская система, по инерции еще работавшая в 1954 году, и здесь не сделала исключения: Вышинский был отравлен. Под таким названием 24 апреля 1956 года опубликовала статью "Русская мысль":

,,По строго секретным данным, которыми располагает Си-Ай-эй (Сентрал Интеллидженс Эдженси), Андрей Януарьевич Вышинский, главный делегат СССР в ООН, не умер собственной смертью 22 ноября 1954 года, а был отравлен специально подосланным агентом из Москвы. Доклад Си-Ай-Эй сейчас составлен в этом духе. В конце октября или в начале ноября 1954 года Вышинский был вызван в Москву тогдашним правительством Маленкова, но он уклонялся от возвращения под всякими предлогами. Предполагают, что Вышинский готовился стать невозвращенцем и просить американское правительство о предоставлении ему убежища, как политическому эмигранту. Подлинная роль Вышинского в делах Советского Союза до сих пор недостаточно раскрыта. Формально в течение послевоенных лет он числился в дипломатах, но в действительности всем было известно его очень близкое участие в деятельности НКВД (потом МВД), его постоянная близость с Лаврентием Берия. И в то же время наиболее посвященным было ясно, что даже в делах Наркоминдела, во главе которого стоял Молотов, подлинным оком Сталина был не министр иностранных дел Молотов, а тот же Вышинский, бывший любимцем диктатора и исполнителем его воли.

В качестве главного прокурора Вышинский играл одну из руководящих ролей в осуществлении плана кровавых ликвидаций. Он был душой московских процессов, закончившихся казнью виднейших большевиков из гвардии Ленина: Зиновьева, Каменева, Бухарина, Рыкова, Пятакова, Радека и др. Этих соратников Ленина именно Вышинский заклеймил на процессах, как шпионов и предателей, фашистов и продажных агентов капиталистических правительств. По сведениям иностранных дипломатов в Москве, только два человека имели беспрепятственный доступ к Сталину и пользовались его бессменным доверием: Берия и Вышинский. Даже Маленков и Микоян только редко пользовались такой милостью со стороны диктатора. Все остальные вожди должны были запасаться предварительными пропусками, чтобы появиться перед лицом Сталина.