Крисси встала и побрела обратно во внутренний двор. Возле машины Гая припарковался еще один автомобиль, и неожиданно Крисси увидела, что Гай разговаривает с элегантно одетой женщиной на вид несколько старше его.
Они были поглощены разговором, и Крисси поразило, как близко друг к другу они стоят. Она заметила, что одной рукой Гай приобнимает женщину за плечи, а та хотя и не делает попыток откровенно прильнуть к нему, но и не отстраняется. Крисси поняла, что, скорее всего, они знакомы очень давно.
Если так, значит… Крисси прикусила губу и замерла, догадавшись, что отвратительное чувство, которое парализовало ее, заставив замереть футах в десяти от них, не что иное, как ревность.
Вдруг Гай повернул голову и увидел ее.
Крисси так и не смогла решить, показалось ей или на самом деле во взгляде Гая мелькнуло выражение сожаления и досады. Впрочем, он тут же овладел собой и улыбнулся, показывая, что рад ее видеть.
– Крисси! – воскликнул он. – Иди сюда, познакомься с Дженни.
Дженни! Выходит, это совладелица антикварной лавки. Дженни Крайтон, жена Джона Край-тона. Поколебавшись, Крисси подошла ближе.
Женщину никак не назовешь писаной красавицей, уже не молода, но, несмотря на это, она словно излучает тепло и спокойную уверенность в себе. По мнению Крисси, в ней было нечто такое, что способно не на шутку увлечь самого пылкого мужчину. Дженни приветливо улыбнулась, и, хотя ничто в ее улыбке об этом не свидетельствовало, Крисси сразу поняла, что чувства Джении к Гаю выходят далеко за рамки чисто деловых отношений.
В чем же тут дело? Что связывает их – воспоминания о прошлом или же свершившееся настоящее? Если так, что изменится в ее отношениях с Гаем? Крисси никогда не относила себя к числу ревнивых женщин, но ведь она никогда не испытывала ни к одному мужчине такие чувства, как к Гаю!
– Мы с Дженни обсуждаем некоторые организационные моменты, – объяснил Гай и добавил, обращаясь к Дженни: – Крисси занимается имуществом Чарли Плэтта. Мы познакомились, когда я зашел оценить кое-что из мебели.
Дженни протянула руку, и Крисси с некоторой неохотой ответила на рукопожатие. Обычно она не страдала ложной застенчивостью, но почему-то сейчас не нашла в себе сил взглянуть Дженни Крайтон в глаза.
Может быть, потому, что боялась, как бы Дженни обо всем не догадалась? Или потому, что опасалась увидеть в глазах Дженни ответ на мучивший ее вопрос?
– А Луиза и Кейти смогут помочь нам в этом году? – поинтересовался Гай и, обернувшись к Крисси, пояснил: – Кейти и Луиза – дочери Дженни и Джона. Они двойняшки.
– Боюсь, ничего не получится. Девочки готовятся к экзаменам, – ответила Дженни, – так что времени у них в обрез. Мы с Джоном собирались навестить их, однако эта кража со взломом так скверно повлияла на Бена, что нам не хочется оставлять его одного. Бен – мой свекор, – обратилась она к Крисси. – Не так давно в Квинсмид, в его дом, вломились воры, и, хотя Бен не был тому свидетелем – слава Богу, он спокойно спал и грабители не тронули его, – сейчас ему очень не по себе.
– Могу себе представить – ваш свекор, должно быть, изрядно потрясен, – сочувственно откликнулась Крисси.
Несмотря на свои подозрения относительно того, что может связывать Гая с Дженни, Крисси не могла не признать, что та производит впечатление натуры мягкой, готовой сопереживать. Быть может, при иных обстоятельствах Крисси была бы не прочь даже подружиться с Дженни, но пока…
Крисси, нахмурившись, отвернулась, а Гай принялся рассказывать Дженни о своей встрече с управляющим поместьем. Оба они то и дело обращались к Крисси, делая пояснения по ходу разговора, но девушка понимала, что их беседа затрагивает ту часть жизни Гая, о которой она почти ничего не знала. Только сейчас она с ужасающей ясностью поняла, что, в отличие от Дженни, практически не знает Гая.
Да что же это такое, упрекала себя Крисси. Ведь они знакомы всего лишь сутки! А с Дженни он, похоже, проработал вместе долгие годы, и неудивительно, что за это время они стали близкими друзьями. Тем не менее Крисси задело, что Гай не сделал ни одной попытки обнять ее или хотя бы привлечь к себе, тогда как Дженни стояла так близко от него, что тела их почти соприкасались.
– Было очень приятно познакомиться, взглянув на часы, сказала Дженни с улыбкой и извинилась, добавив, что ее ждут дела.
– Да и нам пора, – ответил Гай и пояснил: – Крисси должна встретиться сегодня с Джоном, чтобы обсудить, как лучше распорядиться недвижимостью Чарли Плэтта.
– Ах, да, – вспомнила Дженни и снова улыбнулась Крисси. – Джон упомянул за завтраком, что собирается повидаться с племянницей Чарли Плэтта.
Дженни пожала Крисси руку, а затем обняла и нежно поцеловала Гая. Он ничуть не удивился, что в открытую говорило об их близких отношениях, подумала Крисси, прежде чем Дженни поспешила к своей машине, а они с Гаем медленно направились к его автомобилю.
– Судя по всему, вы с Дженни знакомы не первый год, – предположила Крисси по дороге. Она не собиралась ничего комментировать, но не выдержала болезненных уколов ревности.
– Да уж, – согласился Гай. Сердечный тон и задумчивая улыбка, играющая на его лице, превратили искры недоверия и подозрений в настоящий пожар. Несомненно, Дженни занимала совершенно особое место в жизни Гая и, может быть, в его душе…
– А давно она замужем за Джоном? – спросила Крисси, изо всех сил стараясь не выдавать, как сильно ей хочется, чтобы Гай поскорее развеял ее страхи.
– Точно не знаю, но лет двадцать пять – как минимум, – ответил Гай. – Кажется, Максу, их старшему сыну, скоро стукнет двадцать пять.
Больше четверти века… Крисси слегка расслабилась. Что ж, это означает, что между Гаем и Дженни не было и не могло быть никакой юношеской влюбленности, затянувшейся на все эти годы. Но разве можно знать наверняка?
– И все это время они счастливы? – предположила она.
Гай нахмурился и удивленно взглянул на Крисси. Господи, с чего это она задает такие вопросы? А главное, что ей ответить?
По правде говоря, в семейной жизни Джона и Дженни действительно были нелегкие времена, и тогда он… Гай нахмурился еще сильнее.
Его отношения с Дженни никогда не выходили за рамки чисто делового сотрудничества и искренней дружбы, однако… Однако было время, когда Гаю казалось, что этого недостаточно, когда он не возражал бы, чтобы Дженни оставила Джона. Честно говоря, тогда он желал этого больше всего на свете. К счастью, Дженни оказалась очень мудрой женщиной и не позволила ни ему, ни себе переступить черту, которая отделяет даже самую близкую дружбу от… чего-либо большего.
Гай понимал, что имеет полное право рассказать обо всем Крисси. Но откуда ему знать, как отреагирует Крисси на сообщение, что Гай когда-то желал, чтобы Дженни нарушила обет супружеской верности, что он убеждал себя, будто от пустоты, которая начинала леденить его сердце, может избавить лишь Дженни? Поймет ли Крисси, что в те годы Дженни пробудила в его душе столь понятное каждому мужчине желание защитить ее, стать ей надежной опорой, укрыть от житейских невзгод, заботиться о ней? Сумеет ли Крисси поверить, что Гай пытался убедить и себя, и Дженни, будто обычную дружбу можно превратить в нечто, с натяжкой называемое любовью?
Слава Богу, ему самому достаточно знать, что тогда он заблуждался, да и Дженни уберегла их обоих от ошибки.
Разумеется, рано или поздно он все расскажет Крисси, пояснив, каким беззащитным чувствовал себя тогда. И еще он, разумеется, скажет, как счастлив, что повстречал Крисси, – ведь она и есть та единственная на всем свете женщина, с которой он готов навсегда связать свою жизнь. Теперь, когда он познал подлинную любовь, ему проще распознать пропасть между настоящим чувством и тем, что влекло его к Дженни.
Да, все это он обязательно расскажет Крисси – но не сейчас, а чуть позже, когда их отношения немного окрепнут. А пока Гай решил прибегнуть ко лжи во спасение, надеясь, что не слишком согрешит. Улыбнувшись Крисси, он ответил: