Не пойдет он и не скажет – зачем, и так выставил себя полным дураком, признавшись ей в любви. Но судьба дает ему другой шанс, надо слушать логические сигналы рассудка, а не головокружительное томление сердца. Не последует он совету матери, сам знает, что ему делать.

Но почему же тогда, едва убедившись, что отчим идет на поправку, он мчится на полной скорости по дороге? И дорога эта не домой, в Йоркшир, а в обратную сторону – в Рей? Мать права: он любит Анну и не позволит ей уйти из его жизни. Еще хотя бы раз увидеть ее…

Но кого он обманывает – он же любит ее, и так сильно, так страстно… Готов ли он поступиться ради нее своими принципами и убеждениями? Как он закроет глаза на происшедшее – представит, что она ничего не сделала, хотя оба они знают, что это не так?

А сама Анна? Что, если она не захочет меняться, если ей нравится обманывать, обижать? И она бросит ему в лицо его прощение и предложение жить по-новому?

И все-таки в глубине души Ворд не принимал мысль, что Анна – та Анна, которую он узнал и полюбил, – проделала такое. Непохоже это на нее: нежная и чуткая, все понимает с полуслова, всегда считается с чувствами других…

Но знает ли он настоящую Анну? Возможно, он чувствует ее сердцем, не разумом, и только убеждает себя верить в ее порядочность. Ведь по мере развития их отношений она могла приспособиться, притвориться… Нет, пустые фантазии, никогда он не поверит в это!

Спустя полчаса он еще имел возможность изменить свое решение – свернуть на дорогу, ведущую домой. Теперь поздно.

– Ты уверена, что уже чувствуешь себя лучше и можешь вернуться домой? – настойчиво спрашивала Ди Анну уже у нее на кухне.

– Ди, со мной все в порядке, – мягко убеждала подругу Анна.

Ди изо всех сил старалась уговорить ее остаться погостить еще, не уезжать к себе. Но Анна была непреклонна.

– Пора мне начать вести свою обычную жизнь! Чем раньше окунусь в привычные заботы, тем легче справлюсь! – настаивала Анна. – Ди, дорогая, я так ценю то, что ты сделала для меня. Без тебя… сама понимаешь, как важно, когда рядом кто-то, с кем можно поделиться, все обсудить. И еще, Ди, я очень тебе благодарна за то, что ты никому ничего не рассказала. Грустно, что я была такой дурой…

– Уверена – Келли и Беф все поняли бы!

– Да, знаю, поняли бы, но… Беф вроде бы избавилась от Джулиана, но она изменилась, она другая. Все думает о чем-то своем, что-то угнетает ее, но обсуждать это не хочет ни с кем.

– Ну-у… честно говоря, я заметила, – согласилась Ди, – но не стала ничего выяснять – думала, это связано с заказом из Праги.

– О! А она что, еще не получила этот заказ? Бедняжка Беф! Поскорее бы… Она так надеялась на хорошую прибыль.

– У нее еще есть время, – успокоила ее Ди.

– Ты такой хороший друг для всех нас, Ди! Всем помогаешь и…

– Разве? Ведь это я вовлекла тебя в историю с Джулианом, и потому Ворд Хантер вел себя так отвратительно по отношению к тебе…

Иной раз Анна забывала, что Ди моложе ее, всем им часто хотелось опереться на Ди, искать у нее поддержки. А оказывается, и у Ди бывают моменты слабости, неуверенности.

– Ты хороший друг, – мягко повторила она, – очень хороший друг, Ди. Я просто хотела… – она остановилась и вгляделась в лицо подруги, – не прими за навязчивость, но… то, что случилось между тобой и Джулианом Коксом… Ведь здесь гораздо больше, чем ты нам рассказывала, а, Ди?

Анна подождала, сдерживая дыхание: откликнется ли Ди на возможность открыться ей, довериться? На мгновение ей показалось именно так. Ди, заметно волнуясь, начала:

– Да, да, я… – Ди не смотрела на нее. – Да нет, не могу…

Анна поняла: ничего она больше не скажет, расспрашивать бессмысленно. Несомненно, Ди что-то знает и не говорит ей правды, печально подумала Анна.

Ди доставила Анну домой на машине и тут же объявила, что поедет купить продукты.

Не удалось ей отговорить Ди… Что ж, пусть едет; а если ей когда-нибудь тоже понадобится помощь, Анна всегда будет рада оказаться рядом.

– А потом мы можем вместе приготовить ленч, – сказала Ди уже в дверях. – Ты пока поспи.

Ложиться спать Анна совсем не собиралась, но как-то невольно прилегла и закрыла глаза. Не прошло и нескольких минут, как зазвонил телефон.

– Алло, здравствуйте! Я разговариваю с Анной Труэйн?

Незнакомый, мягкий женский голос.

– Да, но, простите…

– Меня зовут Руфь. Я мать Ворда…

Мать Ворда! Анна чуть не положила трубку; сердце заколотилось, первое побуждение – убежать прочь от телефона, не слышать этот мелодичный, приятный голос… Вероятно, догадавшись об этом, Руфь быстро проговорила:

– Пожалуйста, выслушайте меня, Анна, прошу вас! Не пытаюсь просить за него прощения и, конечно, не собираюсь передавать его извинения, – твердо начала Руфь. – Но хочу сказать, Анна: он очень любит вас.

– Но, он не любил меня, когда я была в больнице, и позволил мне поверить, что мы близки.

– Нет, тогда он еще не испытывал к вам таких чувств, но ведь он и не знал вас тогда.

– Он умышленно и недостойно воспользовался моим состоянием!

– Да, это так, – согласилась Руфь, не делая попытки оправдать сына. – Даже его уверенность, что вы совершили этот поступок по отношению к Ричи, не извиняет его поведения.

Анна засмеялась в ответ на это лишнее подтверждение всех своих подозрений.

– Почему вы говорите мне все это?

– Потому что я женщина и мать. Понимаю: вам нужно быть уверенной, что ваши чувства, ваша интуиция не подвели вас. Верьте мне, Aннa: то, что было у вас с Вордом, – это настоящее, он действительно любит вас.

«Я люблю тебя», – сказал он ей после ночи любви, и горечь охватила тогда Анну: опять он обманывает ее, как и раньше. А если это не ложь?..

– Он просил вас сказать мне об этом? – чуть изменившимся голосом спросила она.

– Нет, Анна, Ворд – мужчина гордый и независимый. Он не одобрит того, что я сделала. – Но тогда… зачем же вы…

Помолчав немного, Руфь заговорила очень серьезно – в голосе ее слышались интонации Ворда:

– А я сама хотела понять, что это за женщина, в которую так сильно влюбился мой старший сын – моя гордость и надежда.

– И вы надеетесь понять это… по телефону?

– Но вы ведь показали, что любите его, – показали несмотря на потерю памяти… У нас, женщин, хорошо развита интуиция.

– Вы утверждаете, что, если я люблю его, то не должна замечать, что он сделал, как повел себя…

– Нет, конечно, нет. Просто говорю вам – Ворд любит вас. Анна, тут мое стремление как матери помочь ему, защитить, хотя в свои сорок два он, безусловно, давно привык сам решать, как ему поступить.

– А что вы скажете, если я сообщу, что Ворд ошибся и я не имею ничего общего с бесчестными планами Джулиана Кокса? Более того, я сама тоже жертва его махинаций.

– Это не имеет никакого значения. Сказать по правде, меня даже радует признание Ворда в любви к вам при том, что он уверен в вашем партнерстве с этим Джулианом Коксом. Несколько мгновений Руфь молчала.

– Знаете, Анна, он окружил себя стеной из жестких принципов, не слушается своих чувств. Придумал себе идеальную женщину – подходящую жену. Очень я из-за этого переживаю. Ему бы осознать, что… ну, он как все и ничто человеческое ему не чуждо.

Она опять умолкла и вдруг засмеялась.

– Совсем я не довольна, что мой дорогой сын повел себя так. Не дождусь, когда встречусь с вами, Анна!

Теперь настала очередь Анны высказать наболевшее.

– Не делайте, пожалуйста, поспешных выводов. Пусть Ворд и говорил вам, что любит меня и мои… жульничества не разрушили его любовь. Это вовсе не значит, что он собирается искать дальнейшего сближения или я захочу этого. – Анна почувствовала гордость за свою последнюю фразу.

– О, он собирается, – очень спокойно ответила Руфь и после небольшого молчания добавила: – Не хочу вмешиваться в жизнь сыновей, но после нашей с ним беседы мне показалось, что Ворд не может себя простить за то, что сделал.