Двадцать лет Серафим Куприянович Одинцов проработал на море. Естественно, у него оказалось множество знакомых и друзей, так или иначе причастных к морскому делу. Этим-то и воспользовался Серафим, когда списался на берег.

Давно его внимание привлекала скромная, но весьма обязательная для мореплавания береговая служба материально-технического обеспечения судов. Скажем, возвращается судно к родным берегам. За время стоянки необходимо пополнить его запасы. Причем весьма разнообразные. Начиная от цемента, столь необходимого при аварийной ситуации, и кончая хрустальными фужерами для капитанских приемов. Цветные телевизоры, добротные полушубки, нитки «Моккей», конверты больших размеров, рояль фирмы «Эстония», тросы, амбарные книги, кровельное железо, кинокамеры с набором дорогой оптики, магнитофоны – все, чем славен окружающий нас мир вещей, необходимо современному кораблю.

Почувствовав под ногами твердую землю, Серафим Куприянович устроился экспедитором на один из складов службы МТО. Здесь он огляделся, отдышался и полез тихонечко выше – в бригадиры, в товароведы. Наконец был назначен заведующим электротехническим складом. Каждая должность отмечалась какими-то личными выгодами. Так, по мелочам… Он знал, что время его еще впереди, что это только раскачка. Надо взобраться на гору. С вершины виднее, на вершине дышится легче. Правда, и падать с вершины больнее, но на траверсе такие люди, как Серафим, думают о подъеме, но не о падении. К тому же если подымаешься в надежной связке с крепкими ребятами…

А Серафим умел подбирать партнеров – сказывался опыт жизни в длительном автономном морском плавании…

Пришло время, когда Серафима Куприяновича назначили управляющим всей службой материально-технического обеспечения пароходства. Теперь в его подчинении были четыре гигантских склада. И Серафим начал свою крупную игру. Не сразу, сначала по низким ставкам – надо проверить старых друзей в новой ситуации. Кто из них выстоит, кто даст слабину. Риск велик. Это в дальнейшем риск уменьшится: Серафим знал, как обращаться с приобретенным капиталом. Главное – не жадничать, не подгребать все к себе. Основной враг любого дела – жадность. Люди завистливы и тщеславны. А для удовлетворения тщеславия нужны деньги. И Серафим денег не жалел. Он свое доберет – повысит ставки в игре и доберет. Основная трудность на этом этапе – не спиться в ежедневных застольях с нужными людьми. Пусть они спиваются – легче будет к рукам прибрать. И Серафим выстоял. У него был крепкий организм, продубленный соленым ветром всех морей и океанов. Не то что у его партнеров, людей, измученных теснотой кабинетов.

После серьезной проверки Серафим выделил группу наиболее близких и преданных ему сотрудников, повысил ставки и приступил к основной игре, в которую играл уже лет восемь…

Технически все делалось чрезвычайно просто.

Служба получала заявку на пополнение запасов судна перед рейсом. Заявку передавали диспетчерам для корректировки в соответствии с табелем снабжения и денежным лимитом судна. А материалов всегда требовалось огромное количество, порой до пятисот наименований. И обрабатывать приходилось в сутки до тридцати кораблей. Часто в суматохе короткой стоянки, в спешке…

И Серафим Куприянович Одинцов внял совету своего «мозгового центра», юрисконсульта Витальки Гусарова по прозвищу Параграф, – издал распоряжение «Об ускорении документооборота». Теперь каждый диспетчер и даже девушки-таксировщицы имели право подписать приказ на выдачу имущества со склада. Согласно этим документам грузчики-экспедиторы доставляли имущество на суда. Тут-то и срабатывала пружина, натянутая Серафимом Куприяновичем. Часть имущества проводилась через фиктивные приказы и отправлялась за территорию порта на подпольные склады, большинство которых размещалось в загородных домах… Это была крепко сколоченная преступная организация, связанная круговой порукой. Организация работала без проколов. Несколько раз возникали критические ситуации. Но Серафим их улаживал просто, средств хватало.

Вот и совсем недавно. Один из самых надежных агентов Серафима, шофер Михаил, бывший автогонщик и классный жестянщик, стал крениться на борт – то ли нервы не выдержали, то ли на кого-то обиделся. Словом, дошел до Серафима слух о том, что Михаил кому-то бумагу заготовил, с повинной явиться обещал. Обо всем донесли Серафиму свои люди, даже бумагу эту притащили на сутки. Бумагой-то Серафим и пригвоздил Михаила, как тот ни юлил, подлец… А жаль. Таких деловых людей, как Михаил, подобрать непросто. Надо, чтобы и соображали хорошо, и не пили по-черному. Из таких только Антон Клямин и остался. Серафим не занимал Клямина чепухой, поручал ему ответственные, крупные экспедиции. Не часто – раз в квартал, а то и реже. Серафима не интересовало, сколько Клямин снимал сверх той контрибуции, которая накладывалась на всю партию. Раз Клямин не отказывался, значит, ему выгодно работать с Серафимом. И Михаилу было выгодно иметь дело с Серафимом, однако вон как оно обернулось…

Судно пересекло гладь залива и скрылось за южной верфью ремонтного завода. Лишь серый дымок лениво помечал путь судна. Должно быть, это был сухогруз «Воркута», что забрался сюда подзаправиться и теперь возвращался, согласно фрахту, на Стамбул. Вчера Серафим полдня выбивал для него цемент. Не случалось такого, чтобы Серафим не смог раздобыть каких-нибудь двести килограммов цемента. А вот тут не смог, и все. На своих складах контрольный запас исчерпали, подвоза не было неделю. Приятель из управления стройтреста уехал в отпуск, заместители все по объектам разбежались – позвонить некому. Старший механик с «Воркуты», здоровенный мужик с красным лицом, рычал в кабинете Серафима.

– Ты, дед, на меня не ори, – увещевал его Серафим. – Достану тебе цемент, выпущу.

– Своим судам небось цемента хватает. А как пришел чужак, так кукиш, – напирал стармех. – Скажу ребятам – придут ваши в Мурманск, позабавимся. Цемент – регистровое имущество, без него в море никакая комиссия не выпустит.

И тут поступила телефонограмма с товарной станции – прибыл состав с цементом. Повезло деду. Вот идет себе «Воркута» на Стамбул, дымком виляет…

А вообще-то с цементом, конечно, безобразие получилось. Серафим Куприянович таких накладок не терпел. В работе все должно быть отлажено – никаких сбоев, никаких жалоб. Основной и непреложный закон, который свято соблюдался Серафимом: на работе – максимальный порядок. Только соблюдая этот закон, можно делать свои дела. Иначе прогоришь в два счета. Морякам только попадись на язык – отца родного не пожалеют. На все пароходство крик поднимут. А Серафим, хоть и был сильный человек, громких криков остерегался. Ни к чему это…

Серафим Куприянович вернулся к столу.

В красной папке хранились сведения о наличии регистрового имущества: песка, цемента, металлического крепежа, спасательных кругов… А сверху лежал листок с пометкой: «Фреон». И на календаре было начертано это слово. Фреон на складе имелся, но его прислали в общей таре на десять тонн. Уже вчера в диспетчерской обратили внимание на то, что нет охладителя кондиционеров. Для судов, идущих в тропики, фреон становился регистровым имуществом, без него в море не выпустят… Десять тонн в общей таре, а надо по триста килограммов. Руками его не перефасуешь, установка нужна…

Дверь кабинета мягко отворилась, и на пороге возникла фигура юрисконсульта Виталия Гусарова. В легком полотняном костюме, который еще только входил в моду. То ли военный комбинезон, то ли рабочая роба – не поймешь. Белесые волосы Гусарова были гладко зачесаны набок…

– Вы, Серафим Куприянович, позвоните Роману, – проговорил юрисконсульт. – У него на базе есть холодильник. Наверняка Роман подскажет, кто в городе может этот чертов фреон расфасовать…

Прав Параграф! Серафима Куприяновича удивляла интуиция юрисконсульта. Как он догадывался, что именно в данную минуту заботило начальника?

Гусаров принес на подпись какие-то бумаги.

– Вчера надо было обратиться к Роману, когда на пляже валялись, – согласился Серафим.