- Раньше у тебя получалось куда лучше. - Вика коротким пренебрежительным взмахом руки очертила ряды столиков. - Это же дешевка, штамповка, школярская работа. Такое рисуют студенты в качестве первой курсовой.

Анатолий стиснул зубы. Послать бы сейчас на три буквы эту настырную девку, которая сует любопытный нос совсем не в свое дело. Но послать всегда успеется, а вот разузнать откуда она узнала пароль доступа - дело первостепенной важности. Он записал его где-то? Когда? Где? Почему он не помнит об этом?

Пересилив себя, он спросил:

- Выпьешь? Что тебе принести?

- "Кровавую Мэри". И лучше не одну, хотя... Знаешь, нам предстоит долгий разговор, но я бы предпочла все же не здесь. Это далеко не самое лучшее твое творение. Может поговорим в каком-нибудь более приятном месте? Я знаю чудесный бар. Тебе должно понравиться.

Он в этом сомневался. С другой стороны, вполне может выйти так, что из девчонки, на которую он раньше и внимания особого не обращал, получится собеседник, которого ему недоставало. Бывают и не такие чудеса в жизни.

3

Ровные вереницы букв и цифр. Хлопьями черной сажи падают они на белоснежные листы, оседают ровными строчками на экране монитора и застывают, ожидая пока квадратик курсора не вернется к ним снова. Если он вообще вернется.

Люди придумали множество безусловно полезных приспособлений, чтобы упростить ввод информации в компьютер. Редкий школьник может похвастать сейчас тем, что видел перфокарту. Системы распознавания голоса распространились повсеместно, ими пользуются и в реале, и, тем более, в глубине, но согласно опросам подавляющее большинство опытных пользователей предпочитают все-таки клавиатуру.

Опыт приходит со временем и, такие как мы, становятся анахронизмами, медленно, но верно уходя в прошлое. Мы, старые упрямцы, все цепляемся за то, что давно уже отжило свой век, недовольно ворчим и грозим пальцем подрастающему поколению. Никто из нас на самом деле не доверяет компьютерам в полной мере. Когда я настраиваю свой текстовый редактор, то первым делом отключаю все эти поганые макросы, автонумерацию, подстановку даты, переносы и выравнивание строк по правому краю, замену привычного "двоеточие-скобка" на графическое изображение ухмыляющейся рожицы...

Мне не нравится, что компьютеры становятся слишком самостоятельными, потому что я знаю: когда-нибудь они будут уметь делать больше, чем люди и тогда уже мы с вами превратимся в дополнение к этим машинам, а вовсе не наоборот. Это лишь вопрос времени. Уже сейчас я с трудом вывожу свою роспись на листе бумаги. Написать ручкой пару предложений? Нет проблем, но ни вы, ни даже я сам, не сможете разобрать написанное. Процесс уже начался, и все это стало лишь вопросом времени.

Я дописал предложение, сохранил файл, полюбовался с полминуты на творение рук своих и решил сделать перерыв. Потянулся, включил чайник, выглянул в окно, где в холодной осенней ночи с небес робко проглядывали тусклые звезды... В крупных городах звезд из-за смога почти не видно.

Потом я задернул блекло-желтые шторы, прислушался к безумолчному тарахтению клавиатуры в гостиной - сегодня очередь Соломы разгуливать по виртуальному городу. Я взял у него старенький ноутбук, потому что должен был закончить статью к началу следующей недели. В конце концов гонорар, пусть и копеечный, мне не помешает. Приближение зимы традиционно заставило зашевелиться коммунальщиков, которые отреагировали на него единственным в совершенстве освоенным ими способом, - снова повысили тарифы на отопление. Нам с Соломой придется покрутиться, чтобы оплатить счета. Я даже начал подумывать о том, чтобы снять пару сотен со счета Котенкова и Ко.

Чертовски хотелось курить, но я в очередной раз пытался бросить и только тоскливо посмотрел на пачку "Winston Lights" с двумя оставшимися сигаретами. Моя норма на сегодня почти исчерпана.

Чайник зашипел и принялся изрыгать пар, грозно клокоча. Хорошо-хорошо, сейчас! Я выключил его и плеснул в кружку кипятку. Недопитый кофе превратился в почти безвкусную бурду светло-коричневого цвета. Отхлебнув, я поморщился. Ладно, почему бы и не закурить? Одну сейчас, а одну перед сном.

Потянувшись за сигаретами я расплескал кофе, обжегся и тихо выматерился. Потом выматерился еще раз, когда обнаружил, что промочил сигареты. Пришлось идти в гостиную, доставать и распечатывать новую пачку.

По дороге я бросил взгляд на экран монитора. Картинка ни о чем мне не говорила. Серая, невзрачная комнатка с плохой прорисовкой деталей и кое-как натянутыми стандартными текстурами. Солома разговаривал с незнакомым мне человеком. Лицо бледное, угловатое, словно в старых видеоиграх. Обстановка ни о чем не говорила. Куда это занесло моего приятеля?

Я вернулся на кухню, плотнее прикрыв за собой дверь. Вот так смотреть, что делает другой человек в Диптауне - все равно, что подглядывать в замочную скважину. Есть в этом нечто постыдное, и нет ничего притягательного.

Ладно, оставим. Статья, над которым я трудился, выходила вполне приличной. Еще пара часов работы, плюс полчасика на правку, навести лоск, почистить, отполировать - и все будет готово.

Перекурив, я вновь принялся за дело и остановился, лишь когда услышал скрип открывающейся двери и шлепанье босых ног за по линолеуму.

- Как прогулялся?

Солома прохрипел что-то маловразумительное.

Я обернулся. Изумился. Замер с полуоткрытым ртом.

Мой приятель выглядел ожившим мертвецом из дрянного фильма ужасов. Лицо белое словно мелованная бумага, тонкие лиловые губы и огромные черные круги вокруг глаз.

Он цеплялся за стену, чтобы не упасть. Когда я это понял, то испугался.

- Какого хера?!.

Я успел подхватить его за несколько секунд до того, как он решил растянуться на столе. Чашка с кофе, правда, разбилась, ну так и черт с ней. Потом уберу. С некоторым трудом мне удалось дотащить друга до кровати. Тощий-то он тощий, но тяжеловат. Наверное, все из-за его роста.

Подложив под лохматую голову подушку я похлопал Солому по щекам, но похоже он не осознавал, что с ним происходит. Что там делают в таких случаях? Дают понюхать нашатырный спирт? Нашатыря у нас в квартире не было, спирта тоже, разве что в холодильнике стояло полбутылки водки оставшейся с каких-то посиделок, но я сомневался, что это поможет и решил предоставить все профессионалам.

Скорая приехала только через двадцать минут, которых мне хватило на то, чтобы убедиться, что Солома дышит и умирать решительно не собирается, хотя и в сознание приходить не спешит.

Периодически поглядывая в его сторону я также успел протестировать компьютер, установить факт его безукоризненной работоспособности, просмотреть логи и не найти ничего необычного, выдумать сотню тысяч сумасшедших версий о новых разновидностях дип-склероза и выбросить их на помойку. Я был недостаточно квалифицирован, чтобы дать медицинское заключение.

Приехавший врач выглядел самоуверенным и на несколько минут даже убедил меня в своем профессионализме. Моя убежденность развеялась вместе с его самоуверенностью.

- Это не обморок, а просто сон, - сказал он. И на том спасибо, а то я уж начал волноваться. - Что бы это могло быть? Общее переутомление?

Мне явственно послышался знак вопроса в конце этого утверждения.

- Вы уверены?

Он был достаточно молод, чтобы я мог обращаться к нему без излишних церемоний и к тому же лицо его казалось знакомым. Не исключено, что раньше мы где-то встречались, хотя я и не мог вспомнить при каких обстоятельствах. Возможно, на какой-нибудь вечеринке. Внимательные зеленые глаза, каштановая шевелюра, тонкие и длинные, как у пианиста пальцы. На вид ему было не больше двадцати четырех, двадцати пяти лет.

- Чем он занимался?

Я вскочил. Я рассказал. Я показал. Я сопровождал театральное действо многочисленными пояснениями, чтобы сгладить специфику технических терминов. Это оказалось лишним. Оказалось, врач знал, что такое глубина и Диптаун ничуть не хуже меня.