Виктория удивленно подняла брови.

– Ей хочется так визжать и корчиться на песке?

– Она жаждет очищения. - Рорк положил на плечо Виктории руку и повернул к себе. - А может, хочет воздать благодарность своему богу или попросить у него таким способом удачи - это может означать что угодно. - В мягком свете луны Виктория видела, как неожиданно сжались его губы. - Она хочет изменить то, что было, Тория, и сделать лучшим то, что придет. Все этого хотят, в сущности.

Молодая женщина вздохнула.

– О да, - сказала она, покачав головой. - Но в реальном мире, увы, все иначе. Вы можете изменить прошлое не больше, чем прочесть будущее.

Рука Рорка скользнула к ее талии.

– Но можно отбросить прочь это прошлое, - сказал он.

– Нет. - Ее голос был тихим. - Что сделано, то сделано, и это часть нашей жизни.

– Тогда, быть может, надо примириться с ним.

Виктория заглянула ему в лицо.

– А вы бы смогли?

– Да, - ответил он, - если удастся найти способ.

Уж не о своем ли неудавшемся браке он говорит? - подумала она неожиданно. Виктория хотела спросить у него, узнать, наконец, есть ли бывшей жене место в его жизни, мыслях. Однако имела ли она право спрашивать Рорка о его прошлом, когда сама не могла - не осмеливалась - рассказать о своем собственном?

Она отчего-то вздрогнула, и Рорк заботливо прижал ее к себе.

– Тория? Вам холодно?

Она покачала головой.

– Нет, - прошептала она. - Я только подумала, что эти люди, собравшиеся вокруг костра, сейчас, должно быть, спрашивают богов о своей судьбе.

Рорк кивнул.

– Они устремлены сейчас к чудесному, к несбыточному, - сказал он негромко. Его руки скользнули к ее подбородку и приподняли ее лицо. - Для этого и существует подобная ночь, Тория. Это ночь несбыточного, ночь чудес.

Он медленно склонился к ней, глядя в ее глаза.

– Виктория…

Он прошептал ее имя и прикоснулся своими губами к ее губам.

Короткой вспышкой промелькнули в голове воспоминания о той ужасной ночи с Крейгом, и Виктория непроизвольно напряглась. Но Рорк крепко сжал ее в своих объятьях, и она тут же отбросила прочь все мысли о Крейге.

Застонав, она обвила его шею руками. Голова ее запрокинулась, открыв шею и подбородок для его ласк.

– Поцелуй меня, - сказал он хрипло и, когда она подняла свое лицо к нему, прижался к ее губам.

– Рорк… - прошептала она, и он услышал ее признание в этом единственном слове. Он поднял ее на руки и шагнул в темноту. Он долго нес ее на руках, пока не затерялся среди деревьев, и тогда опустился вместе с ней на мягкую траву и склонился над ней.

– Я чувствую, как сильно бьется твое сердце, - сказал он, прикладывая руку к ее груди.

Ее сердце и вправду бешено колотилось, как будто сорвалось с цепи. Приглушенный бой барабанов доносился до их слуха. Виктория видела над собой бледное лицо Рорка, видела в темноте блеск его глаз… Ночь чудес!.. Но как забыть о том, что утро придет слишком скоро и в свете солнца ночные грезы растают? Она должна была покинуть остров Пантеры, она должна… Но если она позволит Рорку любить себя, сможет ли после этого уехать?

– Нет, - сказала она и уперлась руками ему в грудь.

– Тория? Что с тобой?

Она отвернулась, моля Бога, чтобы ночной мрак скрыл слезы, увлажнившие ее глаза.

– Я… я не могу, - сказала она прерывистым шепотом.

Она услышала, как он глубоко вздохнул. Затем, помедлив, отпрянул от нее и сел рядом.

– Прости, - сказал он. - Не слишком подходящее место, неподходящее время.

– Да, - прошептала она. - Наверное, так.

Солгать ему оказалось легче, чем раскрыть всю правду, подумала она, когда они медленно побрели назад к дому. Никогда не будет подходящего времени и места. Во всяком случае, для них.