Джон Обри слышал звон, но не знал, откуда он. В "Сне в летнюю ночь" нет такого персонажа. Там есть городские ремесленники, но не констебль. Зато есть констебли в таких пьесах, как "Много шума из ничего", "Мера за мору", — Кизил и Локоть, оба большие путаники, и, может быть, Шекспир в обоих случаях использовал одну "модель", несколько варьируя характер.
Другой собиратель анекдотов о старине, Уильям Олдис, записал: "Старый мистер Баумен, актер, сообщает со слов сэра Уильяма Бишопа, что некоторые стороны характера сэра Джона Фальстафа были списаны с одного горожанина Стратфорда, который не то предательски нарушил контракт, не то из упрямства, несмотря на выгодные условия, отказался расстаться с участком земли, примыкавшим к владениям Шекспира в самом городе или поблизости от него".
Напомним также давно укоренившееся мнение, что судья Шеллоу и его племянник Слендер в "Виндзорских насмешницах" были списаны с натуры, что подтвердил недавно Лесли Хотсон.
Все это касается образов комических. А что можно сказать о персонажах трагедий?
Кто внимательно следил за нашим повествованием, мог заметить, что современная Шекспиру действительность давала немало драматических ситуаций и трагических прототипов.
Есть также одно свидетельство, заслуживающее особого внимания. Мы уже приводили его раньше, но здесь надо его повторить. Напомним читателю рассказ поэта Уиллоуби о том, как его друг, старый актер W. S., видя его любовные страдания, подливал масла в огонь, возможно, потому, что "хотел убедиться, не сумеет ли другой сыграть его роль лучше, чем он играл ее сам".
В произведениях Шекспира так много психологических наблюдений, что мы даже не станем пытаться перечислять их. Есть целые книги, написанные психологами, в которых подтверждается, насколько глубоко понимал Шекспир сложнейшие мотивы поведения человека. Такое знание могло быть только результатом наблюдения и размышлений.
Страсти и поведение людей Шекспир наблюдал в действительности. Но сюжеты для своих драм он почти всегда брал готовые, такие, которые уже до него существовали в литературе и на сцене.
Двумя большими историческими трудами Шекспир пользовался особенно часто. Отсюда он почерпнул сюжеты для более чем дюжины драм. Сначала таким постоянным источником для Шекспира были "Хроники Англии, Шотландии и Ирландии" Рафаила Холиншеда. Первое издание книги вышло в 1577 году. Шекспир пользовался вторым изданием "Хроник" Холиншеда, вышедшим в 1587 году. По этой книге Шекспир познакомился со всеми историческими данными, которые были ему нужны при написании хроник "Генрих VI", "Ричард III", "Король Джон", "Ричард II", "Генрих IV", "Генрих V" и "Генрих VIII". Но Холиншед служил Шекспиру источником не только для пьес-хроник из истории Англии. Отсюда он заимствовал сюжетную основу и для трагедии "Макбет" и отчасти для "Цимбелина". В "Хрониках" Холиншеда был также рассказ о короле Лире, но Шекспир им не воспользовался, так как уже существовала готовая пьеса на этот сюжет, и он переработал ее.
Для пьес-хроник Шекспир пользовался не только Холиншедом. Ему были, по-видимому, известны и другие сочинения английских историков. Кроме того, некоторые из исторических сюжетов уже подверглись драматургической обработке, и хотя Шекспир, несомненно, перечитывал Холиншеда, некоторые из своих хроник он писал по канве пьес своих предшественников: "Король Джон", "Генрих IV".
Текстуальные совпадения показывают, что Холиншеда он читал внимательно, и мы не ошибемся, предположив, что это была одна из его любимых книг.
Библиограф Шекспира Уильям Джаггард обнаружил экземпляр второго издания "Хроник Англии, Шотландии и Ирландии" Р. Холиншеда, на котором в шести местах были причудливо орнаментированные инициалы Шекспира. Самое интересное, однако, то, что на полях были пометки; и эти пометки приходились как раз против тех мест, которые непосредственно использованы Шекспиром в его пьесах на сюжеты из истории Англии.
Холиншед оказал значительное влияние на Шекспира. Дело вовсе не в заимствованиях из его "Хроник". И не столько Холиншед учил Шекспира, сколько Шекспир, читая его, учился сам понимать историю своей страны, политику королей, судьбу народа.
Характеризуя качества, которыми должен обладать художник, берущийся писать трагедию, Пушкин назвал в первую очередь "государственные мысли историка". Шекспир развил в себе способность мыслить государственно, читая летописи английской истории и размышляя о том, как воплотить на сцене прошлое.
Летописи Холиншеда были иллюстрированы. Когда в 1605 году Шекспир по поручению товарищей по труппе должен был найти сюжет для драмы о Шотландии, чтобы угодить королю Джеймзу, он, конечно, взял своего старого любимца Холиншеда и стал перелистывать страницы, посвященные истории Шотландии. Мне довелось держать в руках эту книгу, и, листая ее, я невольно обратил внимание на одну гравюру. На ней изображены два всадника, которым преграждают путь три странно одетые женщины. Это Макбет и Банко встречают трех ведьм. Мне кажется, что Шекспир, перелистывая Холиншеда, увидел эту гравюру, прочитал текст, относящийся к ней, и его воображение начало работать.
Другое историческое сочинение, которым увлекался Шекспир, "Сравнительные жизнеописания" греческого историка Плутарха, которые он читал не в подлиннике, а в переводе на английский язык, сделанном (с французского) Томасом Нортом и изданном в 1579 году. О том, что именно перевод Норта служил Шекспиру источником, видно по совпадениям в словах и фразах между текстом Норта и теми пьесами, которые Шекспир написал на сюжеты Плутарха, — "Юлий Цезарь", "Антоний и Клеопатра", "Кориолан", "Тимон Афинский".
"Хроники" Холиншеда были компиляцией древних летописей. Характер повествования определялся способностями летописцев, чьи записи Холиншед включил в свою книгу. В отличие от него Плутарх — настоящий писатель, мастер исторического портрета и вдумчивый моралист. Плутарх дал Шекспиру немало "государственных мыслей", но еще больше привлек он драматурга своими живыми описаниями событий и их участников.