Все это и было проделано. Мы можем познакомиться с документом, на основании которого Джону Шекспиру и его потомкам по мужской линии был присвоен дворянский герб. Во-первых, утверждалось в документе, предки Шекспира "доблестно и верно служили монарху, за что были награждены доблестным королем Генрихом VII". Во-вторых, Джон Шекспир через свою жену состоял в родстве с дворянской семьей Арденов. В-третьих, еще двадцать лет тому назад Джон Шекспир в бытность бейлифом и мировым судьей Стратфорда подал заявление, и тогда же Роберт Кук, занимавший соответствующий пост в геральдической коллегии, представил рисунок его герба. В-четвертых, Джон Шекспир "обладает землями и строениями, имуществом стоимостью в 500 фунтов стерлингов".

Уже упоминавшийся нами Уильям Харрисон прямо писал, что состоятельные люди, если они не занимаются непосредственно таким низменным делом, как торговля, "могут за деньги приобрести герб через геральдических чиновников, если они сумеют в своем заявлении указать на древность рода и состояние". Насчет состояния Шекспиры могли дать правдивые сведения. Что же касается древности рода, то тут не обошлось без фантазии, благо в семье имелся человек с воображением.

Герб Шекспиров имеет форму щита, пересекаемого по диагонали копьем; поверх щита на венке стоит сокол, держащий одной поднятой лапкой копье. Символика щита соответствует смысловому значению имени Шекспира — "потрясающий копьем". Знатоки геральдики особенно отмечают то обстоятельство, что на рисунке герба изображен сокол. Это будто бы было символом близости к королевской семье.

Девизом семьи Шекспира были слова "Не без права". По обычаю, существовавшему со времен норманского завоевания, девиз был начертан по-французски.

С нынешней точки зрения стремление Шекспира приобрести дворянский герб может показаться наивным и даже комичным снобизмом. Но неверно было бы переносить наши понятия в ту эпоху. Во времена Шекспира еще сохранялись многие феодально-сословные понятия. Для общественного положения совсем не безразличной была принадлежность к тому или иному сословию.

Мы видели, что Шекспир начал самостоятельную жизнь, примкнув к почти бесправной профессии актеров. Быть "слугой лорда-камергера" и носить его ливрею вовсе не было почетным. Повторяю, сведения о Шекспире, дошедшие до нас, свидетельствуют о его честолюбии и стремлении к независимости. В его время этого можно было добиться, имея деньги и титул. Удивительно ли, что Шекспир стремился к этому? Мы знаем, что средства и общественное положение он завоевал напряженным трудом как актер и драматург. Даром Шекспиру ничего не досталось. Если при этом он применил ничтожную долю воображения для того, чтобы выставить напоказ несуществовавшие или, во всяком случае, неизвестные доблести своих предков, то едва ли это можно поставить ему в вину, тем более что подвиги "верноподданного Генриха VII" мог придумать даже не Шекспир, а Роберт Кук.

Обратимся теперь к условиям повседневной жизни Шекспира в эти годы подъема его творчества. Шекспироведам удалось даже установить, где Шекспир жил в это время.

Выяснилось это неожиданным образом через фискальные документы: шекспироведам помогли сборщики налогов. От них мы узнаем, что в 1595-1596 годах Шекспир жил в приходе Святой Елены, около городских ворот Бишопсгейт. Отсюда к северу прямая дорога вела к "Театру" Джеймза Бербеджа, где тогда стали играть "слуги лорда-камергера". От Бишопсгейта до "Театра" было около одного километра.

По-видимому, Шекспир жил здесь с семьей. Об этом мы судим по тому, что его имущественный ценз был определен в сумме пяти фунтов стерлингов, тогда как ценз Ричарда Бербеджа составлял только три фунта стерлингов. Значит, в доме Шекспира было большое хозяйство, необходимое для содержания целой семьи.

Некоторое время спустя сборщики налогов явились на квартиру Шекспира и не нашли его. Он съехал, не уплатив налога. Налоговая запись относится к ноябрю 1597 года. Район, в котором он жил, был перенаселенным. К городской грязи добавлялись миазмы близлежащих Мурфилдских болот. Не исключено, что Шекспир покинул этот район из-за здоровья сына, которого он вместе с женой и двумя дочерьми отправил в тихий и чистенький Стратфорд (вспомним, что в Стратфорде штрафовали за неуборку мусора перед домом).

В 1598 году, по документам тех же сборщиков, налогов, Шекспир оказывается жителем лондонского пригорода на другом берегу Темзы, неподалеку от лондонского моста.

Но прежде чем там поселиться, Шекспир как следует устроил свою семью в Стратфорде.

Мы помним, что он покинул родной город, когда дела его отца пришли в упадок. Семья, которой обзавелся молодой Шекспир, требовала средств.

Труд актеров оплачивался хорошо. Об этом есть ряд свидетельств. Одно из них принадлежит нашему знакомцу Роберту Грину. Его сердило, что актеры зарабатывали лучше драматургов. Это следует иметь в виду, когда мы обращаемся к вопросу о заработках Шекспира. Пьесами он не мог заработать много. Если судить по записям Хенсло, то в среднем за пьесу платили от шести до десяти фунтов стерлингов. За выходившие в печати пьесы авторы ничего не получали. Если Шекспир хорошо зарабатывал, то этим он был обязан не своим пьесам, а участию в паях труппы. Он получал свою долю, как актер, игравший в спектаклях, и, вероятно, еще больше, как пайщик труппы, которому причиталась значительная часть дохода: от одной шестой до одной восьмой всего, что составляло чистую выручку после уплаты всех расходов.

Читатель может посетовать: зачем мы занялись столь скучными прозаическими подробностями; не унижает ли это Шекспира? Но Шекспир жил не в облаках, а на земле.

Шекспир работал изо всех сил. За короткий срок ему удалось заработать достаточно, чтобы обеспечить свою семью и помочь отцу.

Читателям, которых подобные факты могут шокировать, мы напомним, что и другие великие люди не были безразличны к вопросу о материальном достатке.

Конечно, творческая деятельность была для них естественной душевной потребностью, и творили они, не думая о деньгах. Но для того чтобы спокойно творить, им был нужен материальный достаток.