Но есть в этих произведениях черты, отличающие Шекспира от его предшественников. Кида интересовали случаи кровавой мести вообще. Марло привлекали трагические фигуры людей, мечтающих о власти над миром. Молодого Шекспира интересует судьба его страны. В большей степени, чем этих современников, начинающего Шекспира можно считать национальным поэтом, озабоченным судьбами страны. Марло и Кид с мрачным упоением изображали кровавые ужасы. Шекспир не устает осуждать честолюбивые и корыстные поступки людей, ввергающих страну в кровавый хаос ради своего властолюбия. В его драмах можно встретить и людей беззлобных, как Генрих VI, стремящихся к справедливости, как Хамфри Глостер, и, наконец, героя, жертвующего жизнью во имя родной страны, как рыцарь Толбот в первой части "Генриха VI".
Уже в третьей части "Генриха VI" на сцене появился зловещий персонаж — сын герцога Йорка, Ричард Глостер. Этот уродливый горбун остался в истории Англии под именем короля Ричарда III. В народе сложилось мнение, что из всех королей он был самым жестоким. Но эта кровавая фигура обладала некоей магической притягательностью; и когда Шекспир кончал третью часть "Генриха VI", перед ним уже витала мрачная тень этого короля-убийцы. Он написал историческую трагедию "Ричард III" о возвышении и падении последнего короля из династии Йорков. Пьеса имела огромный успех и надолго осталась в репертуаре театра, в котором работал Шекспир.
Исторические пьесы молодого Шекспира как бы сливаются в едином потоке с другими пьесами из истории Англии, написанными в конце 1580-х и начале 1590-х годов. Защищая театр от нападок пуритан, Томас Хейвуд писал в памфлете "Оправдание актеров" (1608): "Пьесы сделали невежд более знающими, познакомили необразованных со многими славными историями, дали возможность ознакомиться с нашими английскими хрониками тем, кто не умеет читать. Найдется ли теперь настолько темный человек, чтобы не мог поговорить о чем-нибудь, достойном внимания даже со времен Уильяма Завоевателя, — а то, пожалуй, и Брута — и до наших дней?"
Другое свидетельство такого же рода представляет еще больший интерес, ибо оно относится непосредственно к одной из первых пьес Шекспира. Это свидетельство принадлежит Томасу Нэшу, которого мы уже цитировали как защитника театров от пуритан.
Доказывая пользу пьес, Нэш в первую очередь ссылается на исторические драмы: "Содержание пьес в большей части заимствовано из наших английских хроник, они возрождают мужественные деяния наших предков, давным-давно погребенных в заржавелых доспехах и изъеденных червями книгах; они поднимают их из могил забвения и выводят их перед всеми, дабы они могли заявить о своих давних заслугах; и что могло бы послужить более горьким упреком нашему изнеженному, низко павшему времени?"
А далее следует место, прямо относящееся к Шекспиру: "О, как возрадовался бы доблестный Толбот, гроза французов, узнай, что, пролежав двести лет в гробу, он снова одерживает победы на сцене, а гибель его вызывает слезы на глазах по меньшей мере у десяти тысяч зрителей, которые, смотря его трагедию в разное время, глядя на трагика, изображающего его личность, как бы видят его самого, источающего кровь из свежих ран".
Какое поистине живое свидетельство о молодом драматурге представляют эти замечательные строки современника! Они написаны явно по свежим следам спектакля. Чувствуется, что автор разделяет восхищение многочисленных зрителей.
Написав четыре исторические драмы трагического содержания, Шекспир решил попробовать свои силы в жанре комедии. Для первого опыта он выбрал уже готовый сюжет, вероятно известный ему со школьных лет, — комедию древнеримского писателя Плавта "Менехмы", в которой изображалась смешная путаница из-за сходства братьев-близнецов. Шекспир усложнил сюжет, введя в него еще одну пару близнецов: у каждого из братьев оказывается слуга, и оба они тоже похожи друг на друга так, что их не различишь. От этого комическая путаница становится еще более невообразимой. Шекспир дал этому произведению название "Комедия ошибок". Сюжет Плавта обрел под пером Шекспира новую жизнь. — "Комедия ошибок" прибавила еще один успех к лаврам молодого Шекспира.
Но затем произошло то, что нередко случается с молодыми авторами: он был обруган, и к тому же совершенно незаслуженно. Этот эпизод писательской биографии Шекспира мы в состоянии рассказать весьма подробно, и он заслуживает того.
На молодого Шекспира обрушился не кто иной, как один из "университетских умов" — Роберт Грин.
Грин — колоритная фигура среди литераторов и драматургов конца XVI века. Его можно назвать одним из первых представителей литературной богемы. Человек, несомненно, очень даровитый, он был одним из первых писателей-профессионалов, положение которых немногим отличалось от положения актеров. Разница была, пожалуй, в пользу актеров, так как они легализовали свое положение в качестве "слуг" знатных лиц.
Некоторые авторы устраивались секретарями или учителями в дома знати; те, кто писал для сцены, вступали в труппу, если обладали актерским даром, и таким образом становились "слугами" какого-нибудь вельможи.
Грин вел образ жизни литератора без постоянного пристанища. То жил в достатке, то лихорадочно писал что попало, лишь бы продать рукопись какому-нибудь издателю или театру.
Беспутный Грин бросил жену с ребенком, связался с сестрой какого-то лондонского жулика, мыкался по постоялым дворам, наконец, заболел в гостинице и, будучи больным, взялся за перо, чтобы было чем расплатиться с хозяином.
Болезнь вызвала душевный надлом у Грина; он решил, что это ему наказание за его беспутство, им овладело желание покаяться и очиститься от грехов. На своем покаянии он и решил заработать. Сочинение, которое он написал, было им названо "На грош ума, купленного за миллион раскаяний". Оно вышло в свет в августе 1592 года. Грина к тому времени уже не было в живых. Он так и умер на постоялом дворе; рукопись его последнего сочинения издал писатель Томас Четл. Вероятно, гонорар за эту книгу пошел на уплату долга Грина хозяину гостиницы и расходы на его похороны.