3. Научно-популярная лекция.

Знаете ли вы, почему государь Левшу одного “по свету отпускать не хотел”? Да потому, что он “на все языки не умел”. А вот родись Левша раньше, не попал бы, может, в такое положение. Ведь говорят, было время, когда все люди разговаривали на одном языке. Но задумали они построить Вавилонскую башню до самых небес, а бог рассердился и наказал их за дерзость самым простым способом: наслав разноязычие. Перестали люди понимать друг друга и не смогли закончить башню.

Сколько сейчас языков на свете? Одни говорят, что 2000, другие — 3000. Оказывается, ответить на этот вопрос. Хотя бы потому, что диалекты одного и того же языка нередко так отличаются друг от друга, что их вполне можно считать самостоятельными языками. Впрочем, как ни называй, а суть одна — землянам очень трудно понять друг друга.

Что делать? Изучать иностранные языки? Это облегчает задачу общения, но не на много. Полиглотами дано стать далеко не всем. Чтобы в совершенстве выучить один язык, нужно потратить около 5000 часов. Где уж тут выучить несколько! И вот огромная армия переводчиков ежедневно выполняет во всем мире колоссальную работу, без которой современное общество просто немыслимо.

Давняя мечта человечества — единый язык. Но какой? Каждый считает — язык его страны, ибо он самый красивый, правильный, удобный. О том, чтобы кто-то уступил, не может быть и речи. Вот, например, в Бельгии многие говорят на французском, не признают самостоятельности фламандского, а фламандцы устраивают многолюдные демонстрации, отстаивая самостоятельность своего языка. Даже попытки использовать самые распространенные языки привели к тому, что к сегодняшнему дню в ранг международных зачислено 16. Многовато…

Есть соломоново решение: сохранить национальные языки со всем их богатством, многообразием, а для международного общения придумать достаточно простой, рациональный искусственный язык. За последние 300 лет появилось свыше 500 проектов такого языка. Самым удачным считается эсперанто. Его предложил еще в 1887 году варшавский врач П. Заменгоф. В нем всего 16 правил без исключений. Корни слов заимствованы из романских, германских и славянских языков. Графика — латинская. Каждой букве соответствует, как правило, только один звук. Язык достаточно прост. Его можно выучить в 10 раз быстрее, чем любой другой. Скептики предсказывали скорую смерть эсперанто как раз из-за искусственности, упрощенности, относительной бедности. Однако любой язык в той или иной степени искусствен, ведь он не существует сам по себе, а является продуктом общества, служит определенным целям. эсперанто, обеспечивая необходимый минимум понимания, выполняет поставленную перед ним задачу. Появились и противоположные опасения: что люди забудут свой родной язык и начнут изъясняться только на эсперанто. Это будет ударом по национальному своеобразию. Можно резонно возразить: есть ведь такие международные средства общения, как морской и авиационный коды, единые цифры, но никому не приходит в голову пользоваться только ими.

Вспомогательный язык прежде всего нужен науке. Как метко заметил один ученый, вавилонская мешанина — ужасные путы для людей, которые одинаково выглядят, одинаково одеваются, рассуждают и изучают одни и те же области науки, но не могут общаться без помощи переводчика. Но эсперанто завоевывает популярность не только среди ученых. Им пользуются уже десятки тысяч людей во всем мире. Его изучают в клубах, обществах. Чтобы легче было осваивать, выпускаются соответствующие учебники, словари. Началось его использование и в художественной литературе. Оказывается, он дает достаточно выразительных средств прозаикам и поэтам. На сегодняшний день почти вся мировая классика переведена на этот язык. Появились стихи на эсперанто. Между прочим, его стали осваивать и студенты Московского литературного института. Он завоевывает все больше сторонников.

Так станет ли эсперанто всеобщим языком? Гарантировать это пока нельзя. Распространение нового языка по всей планете — дело сложное во многих отношениях и очень ответственное. Чтобы пойти на это, нужно быть точно уверенным, что не будет нежелательных эффектов. То, что происходит сейчас, пока что большой эксперимент. Ученые внимательно наблюдают за ним. И по ходу дела все более совершенствуют эсперанто. (“Эврика”)

§ 65. Мысли, не обличенные в достойную словесную форму, не способны зажигать интерес, создавать настроение, будить ответную мысль, желание действовать, т. е. не способны воздействовать. Еще Аристотель писал: "Недостаточно знать, что следует сказать, но необходимо также сказать это, как должно; это много способствует тому, чтобы речь произвела нужное впечатление."[6, 127] Эта мысль актуальна до сих пор. Современные ораторы дорожат словесным оформлением мысли ничуть не меньше, чем древние: "Нужна яркая форма, в которой сверкает пламень мысли и искренность чувства." (А.Ф. Кони)

Итак, «выражение» (elocutio) — это третий этап работы над речью — ее словесное оформление. Конечно, и до этого этапа мы пользовались ничем иным, как словом. Но словом "для себя". Теперь, создавая текст, мы подумаем о слушателях, ибо мысль для других осуществляется в слове, и если слово "не то", то мысль воспринята неадекватно или не воспринята вовсе. Поэтому главная задача работы над Выражением — найти "единственно нужное размещение единственно нужных слов." (Л.Н. Толстой) О значении этапа Выражения хорошо сказал М.М. Сперанский: "Слово есть род картины, оно может быть превосходно в своей рисовке или в первом очертании. Но без красок картина будет мертва. Одно выражение может дать ему жизнь. Оно может украсить мысли низкие и ослабить высокие. Великие ораторы не по чему другому были велики, как только по выражению. Вергилий и Мевий, Расин и Прадон мыслили одинаково, но первых читает и будет читать потомство, а последние лежат во прахе, и имя их бессмертно только по презрению." [94,83] Поскольку речевой, словесной форме выступления уделяется внимание в очень многих риторических трудах, нет необходимости подробно останавливаться на всех аспектах этого этапа. Определим для себя проблемы Выражения с точки зрения риторики как науки о воздействующей речи.

Причем разговор будет идти только о значении речи для реализации замысла оратора, а не о речи оратора вообще. "Существенно, что элокуция, как инвенция и диспозиция, имеет специфический смысл только внутри риторической схемы как ее неотъемлемая часть."[12, 34] Именно поэтому здесь невозможны отвлеченные рассуждения о системе стилей русского языка или рассмотрение списочного состава тропов. Речь может идти только о языковых средствах достижения в речи поставленной цели.

Очень важно не смешивать риторический этап Выражения со стилистикой и культурой речи. Нельзя, например, провозгласив: "Оратор не должен нарушать в речи стилистические нормы", изложить далее все нормы и законы стилистики. Тем более, что такой подход совершенно неэффективен и не приносит хороших результатов ни для риторики, ни для стилистики. Об этом свидетельствует тщетность попыток внедрения стилистики вместо риторики в систему обучения, которая наблюдалась у нас в течение многих десятилетий. "Но, как показала практика, ни стилистика, ни практическая стилистика не справились с теми задачами, которые на протяжении двух тысяч лет реально решала в европейской речевой культуре «старушка-Риторика»: люди не стали говорить лучше — легче, эффективней, красивей ("изящней" — вспомним старый термин "изящная словесность"). В нашем обществе, несмотря на развитие стилистики, практической стилистики, культуры речи, произошло почти полное отлучение человека от слова, в настоящее время уже давшее прямо катастрофические последствия."[70, 211]

Таким образом, подмена, хотя бы и частичная риторики смежными лингвистическими дисциплинами недопустима, хотя каждая из них может быть использована и используется в риторических целях.