Лебедь надел круглые очки в металлической оправе, бывшиес ним во всех заварушках. И что странно, линзы много раз бились от прямых попаданийосколочно-фугасных и кумулятивных снарядов, а оправа стояла, лишь многочисленные царапины покрывали ее.
Ладно, пройдемся еще раз. Может, что и прояснится.
Статья называлась "ТРУДНОЕ СЧАСТЬЕ МАЛЕНЬКОГО КОНРАДА"
"С кем только не сталкивала меня нелегкая журналистская жизнь. Люди все больше удивительные, какие только в нашей Родине и рождаются. Один из такихзамечательных людей - Конрад Карлович Пидаргузов, человек удивительной и нелегкой судьбы. Познакомился я с ним в сандуновских банях, когда сунув какому-то низкорослому купюру, попросил:
- А ну-ка, сгоняй за пивом, пацан.
Это и был рано поседевший Конрад Карлович, коего я принял за мальчишку из-за низкого роста. Так и познакомились. Попивая принесенное Конрадом из буфета пиво, я слушал историю его жизни, и не раз слеза подступала в моим длинным пушистым ресницам.
Оказалось, Конрад является незаконнорожденным и гонимым сыном Бориса Ельцина. Еще когда Ельцин работал в Свердловском обкоме партии, КГБ доложило, что у него где-то в деревенской глуши родился побочный сын Конрад или, как ласково звала его старушка-мама, - Коник. Поняв, что это может поставить крест на его партийной карьере, первый секретарь отдал приказ уничтожить всех младенцев в Свердловской области. Тогда мать маленького Коника положила его в корзину, пошла к реке и отправила корзинку с орущим младенцем вниз по Енисею. При впадении Енисея в Северный Ледовитый океан, плывущую корзинку увидел в перископ капитан атомной подводной лодки Герой Советского Союза Карл Цейс. Думая, что это никому не нужная вещь, только лишний раз загрязняющая океан, капитан в учебных целях выпустил две торпеды, но не попал. Господь хранил младенца. Тогда Карл Цейс объявил всплытие и отправил матросню за корзинкой.
Так маленький младенчик стал сыном полка или, точнее говоря, внуком субмарины. Семи лет от роду он впервые увидел землю и голубое небо вместо железных шпангоутов и угловатых цугундеров. "Подлячий выкормыш" ласково звали матросы малыша. Ел мальчик действительно очень много, но тесные помещения лодки не давали ему простора для беготни и физического роста, поэтому росточка парень остался, прямо сказать, младенческого, зато мог проникать в такие кубрики и сфинктеры, куда не мог пролезть ни один штатный моряк. Особенно полюбил малыш греться возле реактора. "Смотри, задристыш, а то рога вырастут", - добродушно шутил седоусый боцман, по-отечески поднимая мальчика за уши. И точно, к пятнадцати годам у парня обнаружились некоторые уплотнения ушных хрящей. "Неоперабелен", - таков был суровый приговор медиков. Мечту о море пришлось оставить.
Но не таков наш паренек! Вычерченные тонким карандашом на карте ватерлинии и ряды стройных кильватеров на продуваемой всеми ветрами палубе часто снились ему долгими бессонными ночами. Он без экзаменов поступил в институт Дружбы народов имени Патриса Колумбана факультет имени одноглазого адмирала Нельсона.
Впервые академик Курчатов обратил внимание на низкорослого паренька во время лабораторной работы по физике, когда Конрад изучал резонанс Фаллопиевых труб. Вошедшая в резонанс самая большая труба соскочила с кронштейна и обрушилась на парня, начисто срезав ему запонки. Срикошетив от пола, запонки, сделанные когда-то боцманом Сидоренко из остатков ненужной боеголовки, с силой ударили Курчатова в глаза. Ослепшегопрофессора унесли на носилках, но и в бреду он еще долго повторял имя удивительного студента.
Через пять лет Конрад закончил институт по специальности "визуальный контроль пожарных гидрантов и аквариумная акустика". Это было, конечно, не море. Но все же что-то связанное с водой. Однако работать по специальности Конрад не стал, а уехал с одним негром с параллельного потока в Африку. Но в Африке жить оказалось еще тяжелее, чем ходить под водой на атомной субмарине. Пришлось обитать в тростниковой хижине, спать и ходить в туалет с автоматом Калашникова, периодически отражать набеги повстанцев, противников режима. Заработать ничего не удавалось, все деньги уходили на патроны. Слава богу, что питание бесплатно росло на пальмах. Прожив так восемь лет, Конрад продал своего друга в рабство повстанцам.Таким образом удалось выручить необходимую сумму для покупки билета на самолет "Аэрофлота" летящий до Стамбула, а уже оттуда на перекладных он добрался до Абхазии, где некоторое время был советником в правительстве Ардзинбы. Но Ардзинбу продать никому не удалось, поэтому Конрад перебрался в Москву.
Сейчас Конрад зарабатывает на жизнь тем, что в одном из второразрядных кабаков танцует стриптиз-гопак или же просто медленно раздевается под русские плясовые мелодии, к вящему удовольствию бездуховных российских богачек, готовых за деньги продать самое святое. О времена, о нравы!.."
Лебедь в раздумьях прошелся по кабинету. Внезапно его озарило. Он понял тайный смысл публикации. Как же он сразу не догадался!
Это же удар по Пугачевой! Так-так-так... Теперь нужно пораскинуть оставшимися после войн мозгами, какие выгоды сможет извлечь из ситуации лично он, Александр Лебедь?
Кажется, он знает, что ему нужно делать!
Лебедь быстро набросал текст на бумажке и дернул красную ручку от катапульты кукурузника. Вошел адъютант.
- Так, первое: эту телеграмму отправить в Лапландию вот этому лицу. Второе: сходить в архив МВД узнать все про это лицо. Вопросы есть? Свободен.
Довольный произведенной умственной работой Лебедь откинулся в кресле и довольно засмеялся:
- Гы-гы. Гы-гы. Гы-гы.
Глава 5.
Лариса Моисеева, урожденная мужчина позвонила в дверь. Сейчас откроют и она вручит Ему букет цветов. Он, конечно, сначала не заметит. А когда заметит... Сердце сладко затрепетало.
За дверью послышались шаги, щелкнул пудовый замок фирмы "Zapizdutsen und Der Pizdekliaus" и дверь из мореного дуба распахнулась. На пороге стоял Он - высокий, красивый, улыбающийся.
- Это тебе, - Лариса протянула букет Филиппу и смутилась.
Некоторое время он смотрел на нее не узнавая. Еще бы! Узнать ее было непросто: белое платье вместо всегдашних джинсов, густо напудренное лицо, глаза... Впрочем, глаза всегда были подведены.
- Господи, Боря, ты ли это?
- Я, - смутилась Лариса. - Только я теперь не Боря. Сбылась моя мечта.
- Какая мечта? Да ты проходи, проходи. Жены нет дома. Я сейчас чайник поставлю, штаны сниму...
- Филипп, ты не понял! Я стала женщиной!
- Поздравляю. Только, по-моему, это случилось с тобой еще в юности, когда ты еще не брился. С тех пор тебе в любви не везет, если не считать меня. - Последняя фраза была сказана Филиппом, конечно, в шутку. Уж Ларка-то знала количество его любовных связей! Это жене он может мозги крутить...
- Ты ничего не понял, дурашка! Мне сделали операцию.
- Ах черт! Так вот где ты пропадал!
- "Пропадала", - мягко поправила Лариса.
Видно было, что Филипп потрясен этой информацией. Некоторое время, пока он ставил чайник и дрожащими от волнения руками щелкал золотой зажигалкой над плитой фирмы "Zaebition and gowno", в воздухе висело некоторое напряжение.
- Ну что скажешь? - наконец не выдержала Лариса.
- А что сказать? Я даже... Я думал, ты что-то под платье натолкал, ваты что ли. А это... это сиськи? Это настоящие сиськи у тебя теперь?
- Ага. Хочешь потрогать?
- Нет-нет! - испугался Филипп. - Вот это да! Боря, как же ты решился?
- "Решилась", - снова мягко поправила Лариса. - И не зови меня Борей. Бори больше нет. Есть Лариса. Я уже и паспорт поменяла. Я так давно об этом мечтала, так давно!
- За это надо выпить, - Филиппа наконец посетила первая дельная мысль.
- Ну, конечно, глупый... Наливай, ептыть.