- Но почему вы говорите, что я должен нести за это ответственность?

- Потому что у этого привидения, кроме вас, нет родственников мужского пола.

- Понимаю. "До третьего и четвертого колена". Но, серьезно, неужели он... неужели оно... откуда вы?..

- Знаете? Как вообще знают? Я спала, и это прикосновение как раз и было тем, что разбудило меня, я почти уверена.

- Почти?

- Ну, я проснулась, когда... о, неужели вы не понимаете, что я хочу сказать? Когда вас неожиданно разбудят, вы не уверены, то ли вам снилось, то ли... и все же вы знаете, что... боже мой, Теренс, неужели я должна анализировать самые примитивные ощущения, чтобы удовлетворить вашу чрезвычайно практическую любознательность?

- Но в отношении поцелуев привидений, - смиренно сказал Теренс, - я нуждаюсь в самых элементарных сведениях. Я никогда не целовался с привидениями. Это... это?..

- Раз уж вы хотите поучаться, - сказала миссис Бэлмор, намеренно, но слегка шутливо подчеркивая каждое слово, - это дает ощущение чего-то среднего между физическим и духовным.

- Конечно, - сказал Теренс, вдруг становясь серьезным, это был сон или какая- то галлюцинация. Теперь никто не верит в духов. Если вы рассказали эту историю по доброте сердечной, я не могу выразить, как я вам благодарен, миссис Бэлмор. Вы доставили этим маме величайшее счастье. Этот предок-освободитель гениальная выдумка!

Миссис Бэлмор вздохнула.

- Меня постигла обычная судьба тех, кто видит привидения, - смиренно сказала она. - Честь моей встречи с духом приписывают салату из омаров или фантазии. Что ж, у меня по крайней мере осталась одна память от этого крушения: поцелуй с того счета. Скажите, Теренс, капитан Кинсолвинг был очень храбрым человеком?

- Кажется, он был разбит под Йорктауном, - ответил Теренс, вспоминая. - Говорят, он удрал со своей ротой после первого же боя.

- Я так и думала, что он был робок, - рассеянно заметила миссис Бэлмор. - Он мог бы получить еще один.

- Еще один бой? - тупо спросил Теренс.

- Что же другое могла я иметь в виду? Теперь мне пора идти собираться. Через час автомобиль будет здесь. Я очень хорошо провела время в Клифтоне. Прекрасное утро, не правда ли, Теренс?

По дороге на станцию миссис Бэлмор вынула из сумочки шелковый носовой платок и посмотрела на него, загадочно улыбаясь. Потом завязала его несколькими крепкими узлами и бросила в удобный момент за край обрыва, вдоль которого шла дорога.

У себя в комнате Теренс давал распоряжения своему лакею Бруксу.

- Сложите это тряпье, - сказал он, - и отошлите его по адресу, указанному на этой карточке.

Карточка была от нью-йоркского костюмера. "Тряпьем" был костюм джентльмена далеких дней тысяча семьсот семьдесят шестого года, весь из белого атласа и с серебряными пряжками, белые шелковые чулки, белые лайковые туфли и в довершение пудреный парик и шпага.

- И потом, Брукс, - с некоторым беспокойством добавил Теренс, - поищите шелковый носовой платок с моей меткой. Я, должно быть, обронил его где-то.

Месяц спустя миссис Бэлмор и еще одна или две дамы высшего общества составляли список лиц, приглашенных на прогулку в Кэтскилские горы.

Миссис Бэлмор в последний раз просмотрела список. Имя Теренса Кинсолвинга попалось ей на глаза. Миссис Бэлмор провела по нему тонкую линию своим цензорским карандашом.

- Слишком застенчив, - нежно прошептала она в объяснение.