Роняет лес багряный свой убор.
Сребрит мороз увянувшее поле,
Проглянет день, как будто поневоле,
И скроется за край окружных гор.
Пылай, камин, в моей пустынной келье;
А ты, вино, осенней стужи друг,
Пролей мне в грудь отрадное похмелье,
Минутное забвенье горьких мук.
Роняет лес багряный свой убор
Вихрастому Борею на забаву.
Один лишь, лету верная застава,
Рассержен и упрям зеленый бор.
Наполнил воздух золотой пожар,
А на земле, покорный зимней воле,
С рассвета, как старательный маляр,
Сребрит мороз увянувшее поле.
Сребрит мороз увянувшее поле,
В студеной речке тает мягкий дым,
Гусиный клин под облаком седым
Собрался прочь на поиск лучшей доли.
Луна склонила изможденный лик,
Повисла на далеком частоколе
И ждет, когда сквозь петушиный крик
Проглянет день, как будто поневоле.
Проглянет день, как будто поневоле,
А все же разойдется в полный цвет,
И бабье лето, красному вослед,
Ненадолго воссядет на престоле.
Ему наскучит. И заполнит лужи
Дождливых капель заунывный хор.
Потом и осень убоится стужи
И скроется за край окружных гор.
И скроется за край окружных гор
Глухое ощущение утраты,
Когда, метельным пламенем объята,
Зима-бела примчит во весь опор,
Швырнет в окошко радостный снежок,
Снегурным бабам справит новоселье...
Долой печаль! На речку, на каток!...
Пылай, камин, в моей пустынной келье...
Пылай, камин, в моей пустынной келье,
Обузданный потомок очага...
Тебе в подмогу - вьюга, да туга,
Пока весна не постучит капелью...
Душа-весна! Не надобно хмельного,
Чтоб голова пустились в пьяный круг,
Примеря мыслям грешные обновы...
А ты, вино, - осенней стужи друг.
А ты, вино осенней стужи (друг
пустого сердца пагубной отрады),
ты, злое вдохновение распада,
Ты, смерть моя, отвяжешься не вдруг...
Но юный Пан возьмет свою свирель
И распахнется небо звонкой трелью!
Так поспеши, божественный апрель,
Пролей мне в грудь отрадное похмелье!...
Пролей мне в грудь отрадное похмелье
Хозяйских дум, весеннего труда...
Все в радость мне: и сельская страда,
И нянино простое рукоделье...
Весна тихонько обернулась зноем,
Приславшим пчел на медоносный луг,
Ах, лето-нега, царствие покоя,
Минутное забвенье горьких мук!...
Минутное забвенье горьких мук
Продлят подарки северной Помоны...
Но у природы крепкие законы:
Она и солнце вдавит под каблук.
Вот синева сменяется на просинь,
Но, отворяя холод и простор,
(Моя любовь приходит - сердце-осень!...)
Роняет лес багряный свой убор.
2003-10-20
23:37:00
ПУХ ИЗ УСТ ЭОЛА
Выходит, недаром я в последнее время то тем, то этим словом прислонялся к балету: в карманах у меня обнаружился билет в "Мариинку", на сегодня, на "Лебединое озеро" - и я свой шанс не упустил...
Сюжет спектакля я знал в общих чертах и, признаться, не шибко за ним следил, но это не помешало получить мне колоссальное удовольствие от постановки, от музыки, от декораций, от настроения в зале...
Очень многие партии танцевались на большой сцене впервые и, как я понял из разговоров, для завсегдатаев представляет огромный дополнительный интерес - увидеть и оценить новичков...
Я-то профан, что мне невидимые миру коллизии внутри театра, но и у меня екнуло сердце, когда в середине второго акта Зигфрид не сумел взять вес с первой попытки и чуть не уронил партнершу... Хорошо хоть, что это была Одиллия, а не Одетта...
"Что-то теперь будет! Что скажет ОН, когда вернется из Японии?" - тоже из кулуарных бесед на втором антракте.
А что должно быть? Что, до этого никто никогда нигде не ошибался?
Но при всех досадных мелочах - балет в Мариинке - зрелище! В конце-то концов, - подумалось мне, - и "Терминатор-3" ничуть не менее условен в своем либретто, а люди смотрят, и даже губернаторы не брезгуют сниматься...
P.S. А все же временами музыка и танцы благодарно напомнили мне фривольный канкан. И это тоже меня отнюдь не отвратило от высокого академического искусства.
2003-10-20
01:04:00
ЭТО ЕЩЕ НЕ СВЯТОСТЬ...
Вру я нечасто и только с целью обмана.
2003-10-21
01:39:00
САМ ПОГИБАЙ - А ДРУГИМ НЕ МЕШАЙ
Наслаждаясь покоем - не забывай о живых
2003-10-21
20:27:00
ДАВНО ЭТО БЫЛО
Дело было в мае, пустыне Кызыл-кум, очень давно, еще при советской власти. Была работа. В самой пустыне, где мне, в составе геологической экспедиции, довелось искать выходы урановых руд на поверхность, и на дорогах Узбекистана, когда мы переезжали с места на место. Что ни колхоз на путилибо "Путь к Коммунизму", либо "Ленинский завет" - политическая сознательность абсолютная. Надо сказать, что местное население - удивительно терпеливый и доброжелательный народ, а уж наши русские экспедиции, особенно во время праздничных гулянок - не стеснялись это самое терпение испытывать.
Повторяю, был май. Первомайский всеэкспедиционный запой плавно перетек в запой имени 9-го мая. И вот мчимся мы по трассе, пьяные в дым, включая водителя, стреляем из ракетницы и пистолета ТТ по дорожным знакам - благо на десятки километров вокруг - ни души, (но дорога хорошая) и вдруг обнаруживаем, что кончилось курево. Заворачиваем в ближайший кишлак к магазинчику, где работа идет без выходных: сам хозяин отдыхает - одна из жен непременно работает.
Затоварились, еще хлебнули и вдруг один из наших, добропорядочный геолог, уравновешенный, спокойный человек, по жизни - весьма робкий человек, вдруг взвизгнул и жестом, двумя руками, показывает какому-то местному аксакалу, что усы закручивает...
Это надо было видеть и слышать, что там поднялось - народу было много на площади. Мирная и смирная толпа вдруг разразилась негодующими криками в нашу сторону, по-моему, даже камень пролетел... Мы на борт - и ходу-ходу срочно оттуда. Я ничего не понимаю, Лев (предположим, так звали геолога) лежит в отрубе или притворяется таковым, начальник экспедиции грязно ругается, остальные матерно поддакивают...
Оказалось, что жест этот напоминает аборигенам о подвигах конницы Буденного в местных краях, где мужчин во имя советской власти вырезали чуть ли не кишлаками..