- Зачем? Разве можно создать что-либо прекраснее задуманного Единым? И разве не высшее счастье - вершить Его волю, воплощать Его замыслы?

- Неужели не интересно создать крылатого зверя или существо, которое сможет жить и в воде, и на суше?

- Зачем? Ведь это значит - нарушить Замысел Творения.

- Но ведь и мы созданы Илуватаром; а значит, не можем сотворить ничего, противного его воле.

Йаванна заговорила наставительно, словно объясняла что-то непонятливому Майя-ученику:

- Звери должны жить на земле, быть четвероногими и покрытыми шерстью. В воздухе живут птицы, в воде - рыбы, покрытые чешуей. Таков был Замысел. Разве может быть иначе?

- Конечно! Идем, я покажу тебе!

"Разве это не красиво?" - спрашивал Мелькор. Йаванна неуверенно кивала, но все больше омрачалось ее чело, и, наконец, нахмурившись, она сказала:

- Это не должно существовать. Мы можем лишь исполнять волю Единого; такое же противоречит Его воле. Мы - орудие в руках Его, никто из нас не может постичь всю глубину Его замыслов.

- Видишь, ты и сама говоришь... Быть может, эта часть Видения неведома тебе.

- Нет. Все келвар и олвар должны стать моими творениями. Никому из нас не дано вмешиваться в то, что делают другие. Вот ты: тебе дана власть над огнем и льдом. Ты не должен творить живое. Делая это, ты нарушаешь волю Единого. Одумайся, - мягко сказала Йаванна. - Пойми, то, что ты делаешь - грех. Откажись. Нет ничего выше воли Единого.

- ...Посмотри.

Ауле пожал плечами:

- Камни как камни, ничего особенного...

- Прислушайся, - Мелькор улыбнулся.

После недолгого молчания Ауле удивленно спросил:

- Что это? Песня... или музыка... не пойму. Откуда?

- Это Песнь Камня. Тебе нравится?

Кузнец как-то странно взглянул на Крылатого:

- Такого не было в Замысле Эру.

- Теперь будет. Разве тебе не хочется, чтобы так было? Разве это не красиво?

Что-то непонятное творилось с лицом Ауле. Оно застыло как маска, но временами по нему пробегала судорога, а голос звучал хрипло, когда он сказал:

- Никто не смеет менять Замысел Творения!

- Но ты ведь знаешь, что мы сами создавали Музыку...

- Нет! Она рождена мыслью Единого, и против воли Его никто не может изменить ее!

- Видишь, ты же сам говоришь. Ведь Эру хотел, чтобы этот мир стал прекрасным - разве не дано украсить его по мыслям нашим? И что в этом дурного, если мы...

- Замолчи! - с отчаяньем выкрикнул Ауле. - Неужели ты еще не понял: все должно быть по воле Единого, а не так, как хотим мы!..

Он осекся.

- Что? - потрясенно спросил Мелькор. - Что ты сказал?

Ауле в ужасе посмотрел на него.

- Ничего... - голос его дрожал. Он судорожно вздохнул и добавил отчетливо и резко:

- Ничего. Я. Не. Говорил. Тебе показалось.

- Повтори.

- Мне нечего повторять!

- Не бойся. Я понимаю. Я помогу тебе, обещаю.

Мелькор хотел взять Ауле за руку, но тот отшатнулся, заслоняясь словно от удара:

- Что ты понимаешь?

- Да, у Эру есть еще силы карать тех, кто не повинуется ему. Я знаю, что это. Переступи через страх. Я помогу тебе. Поверь, все вместе мы сильнее его. Мы свободны. Он увидит это. Он поймет - должен понять. Не бойся. Поверь себе. - Мелькор говорил мягко и успокаивающе, но в глазах Ауле были только ужас и отчаянье.

- Уходи, - выдохнул он, наконец.

- Идем со мной. Тогда Эру не сможет помешать тебе.

Лицо Ауле мучительно исказилось:

- Уходи, - хрипло выдохнул он. - Я прошу тебя. Я еще приду к тебе, приду, только уходи сейчас.

Мелькор покачал головой:

- Ты никогда не придешь. А когда мы снова встретимся...

Он отвернулся и повторил глухо:

- Когда мы снова встретимся...

- Уходи! - крикнул Ауле.

Теперь он сидел на земле, стиснув голову руками, раскачиваясь из стороны в сторону. Потом поднялся, и, Мелькор увидел его пустые глаза. Голос Кузнеца был ровным и безжизненным:

- То, что противоречит Замыслам Единого, не должно существовать.

Он поднял руку.

- Остановись! Если ты сделаешь это, тебе больше никогда не услышать голос Арты... Выслушай меня, я умоляю!

"Силой ничего не сделать, нельзя... Насилие рождает зло. Он должен понять!.."

- Не нужно бояться, слышишь? Поверь мне, никто не может запретить творить. Но если ты начнешь разрушать, оправдывая это тем, что - так велел Эру, грань добра и зла исчезнет для тебя. Останется только воля Эру, и ты воистину станешь слепым орудием в руке его... И ты перестанешь быть Творцом! - яростно выдохнул Мелькор.

- Замолчи... я не должен слушать тебя! Уходи! Слышишь, уходи!

...Огонь рванулся из трещин в земле, и через несколько минут на месте долины было только озеро пламени - как воспаленная рана. И показалось Ауле - то ли вздох, то ли стон самой земли услышал он.

А потом наступила оглушительная тишина.

И Кузнец спрятал лицо в ладонях, не в силах вынести взгляда Мелькора, потому что в глазах Крылатого не было ничего, кроме боли и жалости.

...И все же где-то есть она - долина Поющего Камня. Люди Востока рассказывают о ней, и были Эльфы, видевшие ее и слышавшие Песнь Камня. Впрочем, предания Эльфов не говорят об этом. Но отголосок памяти живет в имени эльфийского королевства Гондолин - Земля Поющих Камней...

...И все-таки еще один раз Мелькор пришел к Валар. К Валиэ Йаванне. Она встретила его настороженно.

- Выслушай меня, - попросил Мелькор. - Вы хотите создать мир, не знающий смерти?

- Да. Волей Единого будет этот мир цветущим садом, и прекрасные животные будут бродить под сенью деревьев... - мечтательно улыбнулась Кементари.

- Допустим. Не знающие смерти, звери будут плодиться и размножаться, и очень скоро, поверь мне, им перестанет хватать пищи. И что тогда?

Йаванна вздохнула:

- На это есть Великий Охотник Ороме...

- Верно. Охота - отрада и забава для него, он не знает усталости... И все же - вряд ли ему удастся управиться со всем зверьем. А потом - вон, видишь двух оленей? Как ты думаешь, которого из них убьет Ороме?

- Не знаю.

- Я тебе отвечу. Того, кто сильнее и быстрее: какая же радость в том, чтобы затравить слабого и больного зверя? Слабый - оставит потомство; выживут - слабейшие из слабых, а это вырождение.

- Да... - растерянно протянула Йаванна.