- А. Попробуй, не спасешься ли. Воистину

Пускаешься ты в море неприятностей,

Не то, что в Сицилийское, Ливийское,

Эгейское - ведь там из тридцати судов

Не гибнут три. Женатым нет спасения!

37 (60)

Коснись Миртилы, назови лишь нянею,

И в тот же миг она - предел болтливости.

Котел додонский медный сходным образом,

Когда его заденут, звоном длительным

Звучит весь день, но этот звон кончается,

Миртилы ж болтовня и ночью слышится.

38 (61)

Всегда купцов Византии поит допьяна.

Из-за тебя всю ночь мы напивалися

И, мне сдается, пили очень крепкое

Встаю наутро четырехголовым я.

39 (62)

Наследство родовое волей случая

К другим уйдет - так руки нам останутся.

Надежно в жизни знать ремесла, стало быть.

40 (63)

- Когда-нибудь эллебор пил ты, Сосия?

- Однажды. - Снова пей: совсем уж спятил ты.

41 (64)

Для здравого ума - везде святилище,

Сам ум есть бог, оракулы вещающий.

42 (65)

Ну, раздувай же угли, трижды проклятый!

43 (66)

Характер мужа в речи обнаружится.

44 (Остин, 110)

Но Случай, все крушащий и ломающий,

Не выполняет то, что мы задумали,

На что мы уповаем, - замышляет он

Совсем иное - и всего лишает нас.

РЫБАК

45 (14)

Кто нищим дал науку пропитания,

Обрек на беды многих - раньше попросту:

Кто жить легко не мог, хоть умирал легко.

46 (15)

Однако же, когда они увидели,

Что мыс мы огибаем, то тогда они,

Взойдя на судно, быстро в море выплыли.

47 (16)

Порядочный распутник улизнул от нас,

Взамен же. . .

48 (17)

И стариков негодных, по словам твоим,

Мороча в двух домах. . .

49 (18)

Нелегкий дочка клад - пристроить некуда.

50 (19)

Богатство всемогуще: даже добрыми

Своих способно сделать обладателей.

51 (20)

. . . с золотой рукояткою

Кинжал прекрасный. . .

52 (21-23)

. . . Он, жирная свинья, валялся рылом вниз. . .

. . . Пожил роскошно, хватит ему нежиться.

. . . Если б смерть мы выбирали, я бы выбрал

лишь одну,

Всеблагую - лежа навзничь, жирный, с полным

животом,

Говорить почти не в силах и дыша едва-едва,

Есть и есть, в конце промолвив: "Загниваю. . .

благодать. . ."

53 (24)

Да, богаты мы изрядно, из Киинд есть золото,

Есть персидские одежды, скатерти пурпурные,

Есть чеканная посуда, кубки есть индийские,

Для вина есть роги, чаши и ритоны разные.

54 (25)

. . . Это илистое море, что растит больших тунцов.

55 (26)

Подойду, расставлю сети и уж больше не сдержусь.

56 (27)

. . . неводом он ловится . . .

ЛЖЕГЕРАКЛ

57 (451)

Какой ты повар, право, надоедливый!

Уж третий раз спросил ты, сколько надобно

Накрыть столов. А что тебе за разница,

Один иль десять - одного ведь жертвуем

Сегодня поросенка. Ты нам сделаешь

Не, как всегда, кандил, куда муку кладешь,

И мед, и яйца. Нынче все особенно.

Сегодня повар пирожков наделает,

Печенье испечет и кашу сварит нам,

10 И после рыбы даст соленой. Далее

Яичницу и гроздья виноградные.

Поджарит мастерица-повариха нам

Кусочки мяса, и дроздов, и лакомства.

Полакомится гость, потом намажется

Он миром и опять, венком украшенный,

Поест дроздов с медовыми лепешками.

58 (452)

Я вижу - нынче параситы запросто

На женской половине; страж имущества,

Зевс Ктесий, вижу, держит незакрытыми

Кладовки - потаскушки в них врываются. . .

59 (453)

Скончалась мать у этих близнецов-сестер,

Сожительница их растит отцовская,

Раба-домоправительница матери.

60 (454)

Не заикайся о вине, кормилица.

Коль будешь безупречна - будешь праздновать

Шестнадцатое вечно боэдромия.

61 (455)

В суровой жизни места нет для нежностей.

62 (456)

. . . он не отведал Наннион?

ГНЕВ

63 (303)

И я, жена, был юн, да только в юности

Не мылся в день пять раз; теперь - пожалуйста!

Хламиду не носил - теперь ношу ее,

Не умащался - ныне это делаю.

Вот я покрашусь, волосы повыщиплю,

И буду я, клянусь, не человек - Ктесипп!

Совсем как он, проем не только землю я,

Но даже камни все проем могильные.

64 (304)

Совсем как Хэрефонт бывают многие:

Его позвали как-то раз прийти на пир

В тот час, когда все тени станут длинными,

А он, наутро встав еще при месяце,

И, видя тени, на рассвете длинные,

Примчался в гости, словно он опаздывал.

65 (305)

Покажет голод, обглодав красавчика,

Что он худей скелета Филиппидова.

66 (306)

Прелюбодейство - вещь дороже некуда:

Веда за нее порой и жизнью платятся.

67 (307)

Нес Ламприй сзади алебастровый сосуд.

68 (308)

Какое имя ты сейчас назвал, злодей?

69 (309)

Кто воистину товарищ, тот не станет спрашивать,

Как иные, час обеда, или, что препятствует

Сесть за стол, не станет рыскать, где б еще урвать

обед,

Дважды, трижды пообедать, на поминках посидеть.

ПЬЯНСТВО

70 (264)

А жертвы мы приносим по достатку ли?

Богам отдать достаточно паршивую

За десять драхм овцу, хотя не менее

Таланта нам обходятся флейтисточки,

Певички, благовония, фасийское,

Мендейское, сыр, угли и так далее.

И если жертву эту боги приняли,

То нас дарят добром - всего-то навсего

За десять драхм, а если и не приняли,

10 То деньги эти из потери вычтутся.

Лишь множат зло такие приношения!

Вот будь я богом, я уж не позволил бы,

Чтоб на алтарь мне клали просто бедрышки!

Пускай уж вместе с ними мне и угря жгут,

Прося, чтоб умер Каллимедон-родственник.

71 (265)

Вот Хэрефонт, тончайший в обхождении,

"Священный брак" отметить пиром звал меня

Двадцать какого-то числа, чтоб он успел

Откушать у других двадцать четвертого

(Ведь, мол, богине все по чину справлено).

72 (266)

Богиня Немесида мрачноокая,

И Адрастея - о, простите, смилуйтесь.

ЖЕНЩИНЫ ЗА ЗАВТРАКОМ

73 (385)

О Артемида! Славный завтрак выдался!

Еще б и выпить - да служанка-варварка

Ушла, забрала стол и со столом - вино

От нас подальше. . .

74 (382)

Был праздник Диониса, было шествие. . .

Он прямо до дверей за мною следовал.

Стал заходить и, лестным обхождением

Пленив меня и мать, меня познать сумел.