Приход Мальцева на квартиру к Лынкису Иван Васильевич предусмотрел, и Маслюков со своей группой знали, что надо делать, если Тарантул явится туда.
Но Тарантул не вошел. По каким-нибудь не зависящим ни от кого причинам агент мог задержаться, и он решил, что лучше всего подождать телефонного звонка, как они и условились. В крайнем случае, чтобы не рисковать самому, к Лынкису послать кого-нибудь другого.
Медленно надвигались сумерки, когда Мальцев оказался на набережной. Неподалеку от моста Лейтенанта Шмидта он увидел на берегу группу юношей в бушлатах. Возле гранитной стенки стояла землечерпалка, а на ней происходило что-то такое, что вызывало большое оживление среди курсантов. Мальцев подошел к ним и увидел, как из кочегарки и машинного отделения землечерпалки вылезали сильно перемазанные, засаленные ребята.
- Эй, Колька! А тебя не узнать... Ты все масло себе на штаны перевел?
- А глаза-то... глаза-то как он подвел! - кричали с берега, сопровождая хохотом каждую фразу.
- Петя! Ты из своей робы борщ свари... жирный будет!
- А сам-то давно ли с живота солидол соскреб?
- Сашка! - кричал с землечерпалки коренастый паренек. - Иди сюда, я твой рыжий чуб перекрашу. Брюнетом будешь!
- Эй, вы... Нельзя на палубе сорить!
Мальцев некоторое время наблюдал. Он знал, что. здесь поблизости находится училище Балттехфлота, где занимался Коля Завьялов.
- Что это они так перемазались? - спросил он, трогая за рукав одного из курсантов.
- В кочегарке... На консервацию ставят, - ответил тот, взглянув через плечо на солидного мужчину.
- Вы из Балттехфлота?
- Да.
- Здесь учится мой друг, Коля Завьялов. Знаете?
- Конечно, знаю.
- Это не он, вот тот, замасленный?
- Нет. Он, наверно, уже домой утопал.
- Ах, так... А я подумал, что и он такой же чумазый.
- Ну, что вы. Он штурман, а у них работа почище. Это все механики, сказал курсант и вдруг со смехом закричал во весь голос: - Гоша, Кашалот, ты бы сажу с ушей стряхнул немного... Ну и рожа!
- Они что, закончили работу? - спросил Мальцев, когда тот успокоился.
- Ну, что вы. Это они наверх погреться вылезли, - пояснил паренек и, завидев приближающегося к группе очень высокого, опрятного юношу, прибавил: Вон Колькин кореш идет. Эй, Крошка! Иди сюда! Вот гражданин твоим корешком интересуется.
- А что?
- Да просто так, - сказал Мальцев. - Спросил, нет ли среди этих чумазых ребят Коли-Завьялова.
- Он уже уехал на завод,
- Почему на завод?
- Он там живет с отцом и сестренкой.
- Так ведь Сергей Дмитриевич, насколько мне известно, в командировке? настороженно спросил Мальцев.
- Да. Он в Москве.
- Почему же Коля на заводе?
- Я же вам сказал, что они временно там живут, на казарменном положении, квартиру у них бомбой тряхнуло.
- И вы это точно знаете?
- Точно, - с некоторым недоумением, но уверенно ответил юноша. - Я вчера у него был.
- И Аля там живет?
- Ну, ясно, там.
- Странно... - вырвалось у Мальцева.
- А что тут странного?
- Да ничего... так просто. Мне говорили, что Сергей Дмитриевич живет на старой квартире.
- Вообще-то да, но сейчас пока переехали на завод.
Несколько минут Мальцев стоял среди курсантов, не обращая внимания на шутки и смех, Затем повернулся и решительно направился домой.
33. ОБЛАВА
Почти три года с наступлением темноты не вспыхивают яркие фонари на улицах Ленинграда, не освещаются витрины магазинов, не зажигаются рекламы, люстры в домах, и со стороны можно подумать, что жизнь в городе замирает.
Несмотря на темноту, немцы стреляют и по ночам, но это давно никого не смущает. Ленинград живет, трудится, набирается сил и готовится к ответному удару. Где-то в штабе разрабатывается план наступления, и все чувствуют, что час освобождения приближается, что кто-то пишет уже секретные приказы и начинается перегруппировка войск. Ленинградцы видят на улицах танки, "катюши", новые пушки. Они научились безошибочно определять, какие боеприпасы перевозят на грузовиках, какие типы авиабомб отправляют на аэродромы.
Чувствуют это и фашисты. Глазами заброшенных в Ленинград шпионов они видят боевую технику, видят, как накапливаются силы. Но и только. А как узнать, в какой день и час назначено наступление? Где намечен главный удар?..
В полной темноте открылись ворота и три крытые машины вышли на проспект. На второй машине сидел Миша Алексеев рядом с Трифоновым.
- Фонарем не злоупотребляй, - предупреждал он юношу. - Конечно, зажигай, чтобы дорогу узнать, но на короткий момент. Понимаешь? Вспышками. Фонарь очень сильный... Когда склеп найдешь, свети прямо па него, пока мы не окружим. Я думаю, что особого сопротивления не будет, если застанем врасплох.
- А там они? - спросил Миша.
- Там! - уверенно ответил Трифонов. - Федя звонил с поста. Трое, говорит, пришли из города и скрылись. Сегодня днем туда ходил твой Мальцев. Часа полтора в склепе сидел.
- Так вы тоже нашли этот склеп?
- Если бы нашли, тебя бы с собой не взяли. В том-то и дело, что знаем только приблизительно. Мы же издали наблюдаем.
- У этого склепа три толстых дерева и густая бузина разрослись около входа, - пояснил Миша.
- Вот, вот. Ты и свети на куст.
- А если второй выход есть?
- Вряд ли... Ну, а если и есть, все равно не убегут. Мы оцепим все кладбище. Сигналы запомнил хорошо?
- Запомнил.
Машины вышли на Старо-Невский, и здесь шоферы прибавили газ. Солдаты, чувствуя, что приближаются к месту операции, и зная, что покурить удастся не скоро, задымили, как по команде. Два ряда красных огоньков освещали сосредоточенные молодые лица. Все эти люди точно знали план операции, свои места, сигналы. Трудность ночных действий в черте города заключалась в том, что в темноте легко ошибиться и принять своих за врагов. Нужны хладнокровие, выдержка, смелость, чтобы не растеряться, в критический момент не удариться в панику и не открыть огонь по своим. А такие случаи бывали. Отбирая солдат для облавы, после объяснения задачи Трифонов несколько раз спрашивал всех, нет ли среди них людей со слабыми нервами, трусоватых. Конечно, никто не признался в таких недостатках, но, посовещавшись между собой, комсомольцы сами заявили, что на эту операцию не следует брать троих. И не потому, что они плохие или трусы. Нет, просто потому, что они новички и товарищи не успели еще их изучить.