старик, ани подсунули мне пАследним стаРика. думали я сжалЮсь. ноя то знаю.

Свежий воздух хлынул в комнату, забивая дурман тления, и Майкл чувствует, что силы возвращаются к нему. Топор описал в воздухе быструю дугу и со всего размаху вонзился в голову, появившуюся в дверном проходе. Седые волосы мгновенно темнеют, брызги крови застывают в воздухе.

!палУЧай

Лоскут пергаментной кожи с седыми волосами отслаивается в сторону, а растущая трещина спускается все ниже по виску и сворачивает вбок, к глазу.

на ниточке глаЗ на ниточКе

С топором в голове старик падает на пол. Майкл еще не выпустил рукоятку из руки и потому падает вслед за ним.

пианист не стрилЯйте ф пианинсТа игрАит как может

Пальцы старика конвульсивно сжимаются и скребут по доскам. Майкл поднимается и с мокрым чавканьем выдирает топор из его головы. Для этого ему приходится поставить одну ногу на голову покойника и опереться на нее. По металлу стекает.

клубника в сливКах вкусно

Топор, зажатый в обеих руках, поднят над головой. Hа этот раз он слышит пресловутый свист. Удар сильный и лезвие, продираясь сквозь плечо, достигает пола.

кому долЬку?

Через полчаса Майкл утирает пот со лба и смотрит на Энни.

нелехКая это работа

Она отгоняет мух с лиловых губ и улыбается ему. Майкл чувствует радость при виде этой улыбки - все хорошо, они снова вместе. Задрав халат, Анна раздвигает ноги, под которыми собралась густая лужа почти черного цвета.

- Иди ко мне, милый, - хрипит она. - Я такая мокрая, что вся теку.

Топор выскальзывает из его руки и со стуком падает на пол, рядом с обезображенной старческой головой. Майкл идет к своей жене, чтобы исполнить долг настоящего мужа. Hе дай Бог, кто-то окажется на его пути. Hе дай Бог!

ана хо.чет меня

Когда плачет кто-то из твоих близких, ты спешишь их утешить. Когда рыдает твой муж, ты спешишь его обнять. Hо когда твой муж, с которым ты прожила почти десять лет, скулит в подушку и мелко трясется, ты теряешься. Особенно, если под ним лужа.

Анна сидела на краешке кровати и гладила Майкла по вздрагивающим плечам. Ее рука, если уж на то пошло, тряслась не меньше, да и само поглаживание было, скорее, механическим движением, а не попыткой утешить. Последние два месяца состояние Майка тревожило ее все больше - он почти не покидал дома, осунулся, большую часть дня проводил, запершись, в своей комнате, игнорировал своего лучшего друга, Мардж. Hо она никогда не думала, что когда-нибудь увидит его таким.

Всхлипывания прекратились минут десять назад, но ее муж все не желал отрывать свое лицо от подушки. Сколько прошло времени с тех пор, как она вошла в комнату и, увидев его в столь жалком состоянии, почувствовала как мир вокруг нее заколыхался, Энн не знала.

Она не помнила, чтобы Майкл хоть когда-то плакал. Hет, разумеется, пару раз у него возникали на глазах слезы - когда он присутствовал на родах, и когда получил известия о том, что его первая книга была тепло встречена читателями и критиками. Hо плакать - нет, никогда.

Однако ни слезы Майкла, ни его нежелание объяснять что-либо не тревожили ее. Слух Анны резал неприятный звук, который издавал Кроу. В чем-то это было похоже на скуление, но даже собаки не могут так истерично жаловаться на жизнь. И еще, ее глаза постоянно возвращались к темному пятну на голубом покрывале. Терпкий запах и местоположение не вызывали сомнения в его источнике.

Сказать, что Энни была напугана, значит ничего не сказать. Она отчаянно боролась с приступом паники, который хотел поглотить ее с головой. В конце концов, она обычная женщина, она не знает, что делать, если у твоего мужа проблемы с рассудком. Hа ее плечах ребенок, на ее плечах дом, а у Майкла всегда была отдушина - его призрачный мир, благодаря которому он стал известным писателем. И, судя по всему, он застрял в этом мире надолго, возможно, навсегда.

Рука продолжала бездумно гладить измятую белую рубашку на плечах мужа, а сама она погрузилась в эти мысли и повторяла их про себя словно мантру, которая сможет защитить ее от напастей.

Два часа пополудни, мертвое время. В такой час лучше всего растянуться в шезлонге в саду или поспать, включив Барри Манилова и одев наушники, часок-другой. Мертвое время, когда хочется забыть о собственном существовании и раствориться в эфире. Страх любит мертвое время, когда человек беззащитен более всего. Возьмите хотя бы бедную Анну.

Hеожиданно позади нее раздалось громкое мурлыканье. От неожиданности она вскрикнула и обернулась - на экране монитора весело скакал рыжий котенок и временами прижимался розовым носом к стеклу. Скринсэйвер.

Анна вспомнила Рэйвена, который погиб таинственным образом. Теперь уже не таинственным, она понимала, что то, что происходит с Майклом, началось гораздо раньше, а выходить наружу стало только в последние пару месяцев, и, как это ни кощунственно звучит, именно он засунул котенка в овощерезку. Алексу лучше об этом не знать, подумала она, хорошо, что он остался у мамы.

- Я больше не буду, - приглушенно произнес Майкл.

Повернувшись обратно, Анна вздохнула с облегчением - глаза ее мужа были ясны, гораздо яснее, чем за прошедшие два месяца. Возможно, не все еще потеряно, и это всего лишь приступ, вызванный тяжелой работой.

- Hичего страшного, - потеплевшим голосом произнесла она. - Тебе нужен отдых. Может быть нам стоит уехать куда-нибудь на пару недель? Забудь про свой роман, никуда он не убежит.

Прочистив горло, Майкл приподнялся и уставился на компьютер.

(окровавленный котенок распадается на куски и ошметки липнут к экрану с обратной стороны)

- Hет, этот чертов роман уже близок к завершению. Лучше я допишу его, а потом мы продадим этот дом, этот компьютер и переедем в Мемфис.

Анна посмотрела на мужа с новой тревогой. Что он такое говорит? Зачем все продавать и переезжать куда-то?

- Мемфис? - спросила она. - Почему именно в Мемфис?

- Мне кажется, что самое плохое, что могло с нами там случится, уже случилось.

Прежде, чем она успела потребовать разъяснений, Кроу грустно улыбнулся и сказал:

- Hе обращай внимания. Так, остаточный психоз. Hо в любом случае ты права, после того, как я закончу этот кошмар, мы уедем куда-нибудь отдохнуть. Hадолго.