- Не много? - Гаркавый отнес спиртное прямо в гостиную.
- Как раз.
- А машина?
- Переночует внизу под окнами.
По-быстрому разложив все на столе, они молча чокнулись и выпили.
- Что теперь будем делать? - Скитович вопросительно посмотрел на друга.
Тон, которым он это сказал, отчетливо давал понять, что роль лидера он признает за ним.
- А что? Съездим завтра за сумкой, и все.
- Что "все"?
Гаркавый сам еще не знал, "что все", но подсознание уже вовсю работало над разрешением этого вопроса, и единственное, что он мог сделать сейчас разумного, - это постараться вообще не думать о возникшей проблеме.
- Ничего же страшного не произошло: ну вспылил... подумаешь! Книга-то наша - зачем ему было юлить... - он попытался сказать это предельно убедительно, но не смог - что-то давило на душу.
- Нехорошо получилось: как говорится, кормил калачом, да в спину кирпичом, - подсыпал соли на рану Скитович.
- Что уж теперь...
После третьей на губах Скитовича заиграла добродушная улыбка:
- Может, Марине с Аллой позвоним?
- Хочешь - звони. Но только Марине.
- И позвоню, - Скитович потянулся к телефону, - а то у меня, чувствую, избыток потенции.
- Началось... - улыбнулся Гаркавый.
- Да, фамилия Гаркавый. Зовут Сергей... - Новиков звонил Тихому. Слава?
Он тут ни при чем - я сам опростоволосился. Книга? Да так, не такая уж ценность, но в моем положении... - (антиквару ничего не пришло на ум, кроме этого банального объяснения). - Да, конечно, знаю... Деньги передам вашему бригадиру, который будет заниматься этим делом.
Спасибо, спокойной ночи, Петр Сергеевич... - Новиков положил трубку. Посмотрим еще, кто кого! - Его вздернутый нос, пострадавший при встрече с ковром, подался еще сильнее вверх. - Слава!
Старый холостяк последнее время стал побаиваться, что одиночество может окончательно доконать его, и поэтому старался поменьше быть наедине с самим собой.
Кабан был не лучшим напарником, но все же...
Охранник почти тотчас возник в дверном проеме.
- Выпьем? - уже как-то привычно предложил Новиков и, наглухо зашторив окна, открыл бар. - Что предпочитаете?
Виски, водку, коньяк...
- Водку.
- Что ж, водку так водку.
- Только потом никаких шлюх, - предупредил Кабан, - по крайней мере, незнакомых. Хотя, исходя из вашего последнего приказа, мне все равно придется стоять со свечой, - хихикнул он.
- Вы, Слава, потенциальный бюрократ, - антиквар окинул взглядом красочный ряд бутылок и, немного подумав, остановил свой выбор на "Абсолюте".
- Я у вас уже больше недели торчу, а я ведь тоже мужик... - пожаловался Кабан.
- Потерпи, - Новиков перешел на "ты", - ты для меня тоже не ахти какой подарок. Если б не обстоятельства...
- Какие обстоятельства? - Кабан, не дождавшись приглашения, плюхнулся в кресло. - Где-то "выставляют" каких-то барыг, а вы тут икру мечете.
- Не твоего ума дело! - обозлился антиквар. - Пей, пока угощают!
Чокаться не стали.
- "Где-то, каких-то", - хмуря брови, не успокаивался Новиков. - Тут и курице понятно, что это целенаправленная акция.
А я, кстати, в определенных кругах человек довольно известный... Хотя ничего очень уж ценного у меня нет, - посчитал нужным на всякий случай прибедниться он, - но в нынешние времена и за понюшку табака жизни могут лишить... ваш брат, - немного подумав, добавил он.
- Так что ж вы к ментам не подались, раз наш брат не по душе? - резонно заметил охранник.
- Еще чего? - Новиков посмотрел на него, как смотрит учитель на провинившегося ученика: строго и раздраженно.
- Тогда не нойте! - ожесточился Кабан. - Сами себе жизнь выбрали...
- А ты что, в тюрьму по собственному плану угодил? - не остался в долгу антиквар.
- Сравнили, - охранник покачал головой, - от тюрьмы да от сумы...
- Но ведь не с сумой же пошли, - не отставал Новиков, вновь перейдя на "вы".
- Васильевич, вы как-нибудь ко мне одинаково обращайтесь: "ты" так "ты" - "вы" так "вы", - попросил {Сабан.
Антиквар улыбнулся.
- Давайте, Слава, будем на "ты". - Он дружески протянул руку.
- Вот это другое дело, Николай!
Выпили на брудершафт.
- Я тебя, Слава, давно хотел спросить, - Новиков по-простецки занюхал рюмку рукавом, - ты за что сидел?
- Вообще об этом не принято говорить, но если хочешь - за драку. Кабан потянулся за сигаретами. - Ты, что ли, по молодости не дрался?
- ...Нет, не дрался, - стыдливо потупив глаза, признался антиквар.
- Ни разу? - не поверил охранник.
- Нет, ну, бывало такое желание ударить, но как-то... не пришлось.
- Понятно.
Теперь Кабан, в свою очередь, посмотрел на собеседника глазами учителя.
- Ударил я одного по пьянке, еще в институте было дело. Перелом челюсти - от звонка до звонка...
- И как ТАМ?
- Кому как, - уклонился от ответа Кабан.
- А тебе как? - не отставал антиквар.
- По-разному, - охранник явно не хотел говорить на эту тему.
Из прихожей послышалась трель звонка. Собутыльники настороженно переглянулись.
- Узнай, кто там...
- Сей момент, - Кабан легко вскочил и направился к двери.
- Только никому не открывай! - бросил Новиков. - Меня нет дома!
- Кто? - послышался голос охранника. - Жанна?
Антиквар встрепенулся.
- Слава, впусти ее! - Он живо поднялся и заспешил встречать гостью.
Кабан послушно повернул защелку и, не задумываясь, сбросил цепочку.
- Входи, - он неуклюже попятился, пропуская Жанну, и вдруг неестественно резко мотнул головой. Новиков замер как вкопанный: Кабан начал заваливаться на бок, цепляя плечом подвесную полку и зеркало. На обернувшемся к антиквару удивленном лице тот, к своему ужасу, увидел небольшую дырку над переносицей, из которой на щеку алым ручейком стекала кровь.
Новиков инстинктивно отпрянул и тут же, потрясенный, споткнулся, запутавшись в собственных ногах.
Они рухнули почти одновременно: Кабан был мертв, антиквар же впал в легкий полуобморок.
Дверь резко захлопнулась, и тяжелые шаги приблизились к беспомощно лежащему хозяину. Как сквозь туман Новиков различил над собой жесткое лицо незнакомого мужчины. Глаза смотрели изучающе и холодно. Антиквар увидел в руке незнакомца пистолет с неестественно длинным и утолщенным дулом. "Глушитель!" - догадался Новиков, и липкая, дурнопахнущая действительность навалилась на него всей своей безысходной тяжестью. Он понял - сейчас случится что-то ужасное, и вдруг ощутил, что инстинкт самосохранения предательски-неприлично подвел его.