Ирке нравилось просыпаться под утро от запаха горячих пирожков. Киска мурлыкала у печки. Ирке доставались пирожки с вишней, испеченные мамой, а киске - пирожок с мышкой. Киска ловила мышек в предрассветных сумерках и будила Ирку, чтобы та изготовила для нее пирожок. Приготовив лакомство любимой кошке, она снова ложилась спать и тут ее начинал мучить кошмарный сон, который преследовал Ирку с пятилетнего возраста: якобы она перепутала пирожки и нечаянно съела кошкин пирожок, а затем сама превратилась в кошку. Ирка верила, что сон кончится хорошо, хотя досмотреть его до конца ей никогда не удавалось. В конце, по плану, приходил Иван Царевич, почему-то очень похожий на соседа, брал ее мохнатую лапку и вел под венец, где Ирка обратно превращалась в писаную красавицу.

В Университет она поступила через рабфак. В учебе Ирку удовлетворяла стабильная тройка по всем предметам. Однако, она умудрилась схлопотать пятерку по латыни за смелое исполнение "Гаудеамуса" своим сильным деревенским голосом. Ирка была прирожденный педагог. Hа педпрактике она заткнула за пояс всех отличников-теоретиков. Дети в ней души не чаяли и не отлипали от нее часами. Ее богатая фантазия постоянно радовала детей новыми и новыми играми, конкурсами, затеями.

Пока ее подруга Hатулька страдала от отсутствии в жизни настоящего мужчины, Ирка страдала от слишком большого наплыва не тех мужчин. В ее комнате можно было встретить радушный прием в любое время дня и ночи. Ирка как Баба Яга обхаживала усталых путников.

- Зачем ты путаешься с этим дерьмом? - упрекала ее Hатулька.

- Бедненькие мальчики! Мне их так жалко, - оправдывалась Ирка.

- Жалко у пчелки, - продолжала наступление Hатулька. - Эти мальчики осушают цистерны этилового спирта и закусывают его роялем. А в темном месте в темный час без ножа зарежут любую старушку-подружку, потому что никогда не стригут ногти.

Ирку дразнили, что она - для всех дырка, но она не обижалась за свой образ жизни. После рабфака ничего в этом образе не изменилось. Ирка думала, кого бы на себя положить, так как все рабфаковские друзья уже осточертели, а бывшие школьники -первокурсники на нее плохо клевали. Так пришлось Ирке спутаться с Сашкой. Когда Сашка утверждал, что тратит деньги только на вино и женщин, он беззастенчиво врал. Деньги Сашка тратил только на вино. Ирке предстояло еще в этом убедиться на собственном горьком опыте.

Я ничего еще не сказал об иркиной внешности и манере одеваться, чтобы не отпугнуть сразу впечатлительного читателя и не создать у него предубеждения против моей героини. В ее облике сочетались вульгарность и наивность. Это была женщина среднего роста округлых форм, так сказать в теле. Она подрисовывала густо себе глаза и становилась похожа на Клеопатру. Ее пухлые бедра и выпуклая грудь могли задавить морально и физически любую тощую красотку. Хорошая осанка, выработанная коромыслом, скрадывала ее полноту. Представьте себе слабо крашенную блондинку, которая утверждает о себе, что она - духовно богата и материально заинтересована. Вот и весь Иркин портрет.

Особо следует сказать о ее нарядах. Одевалась Ирка очень сексуально и не стеснялась напяливать миниюбку на свои толстые ляжки. Она носила просвечивающие блузки, а лифчик надевала только на экзамен, чтобы туда прятать шпаргалки. Можно было прятать шпаргалки и под юбку, но тогда бы пришлось одевать слишком длинную юбку, а Ирка ни за что не хотела отказаться от своего мини. Порядочные девочки носили колготки. Ирка предпочитала чулки, потому что это давало возможность поковыряться при случае в чулочных замочках у всех на виду. Она любила засунуть себе под чулок, как за голенище сапога, тетрадочку чужих конспектов, чтобы вернуть владельцу тетрадочку, еще хранящую тепло ее девичьего тела. Ирка восхищалась Шерон Стоун и мечтала тоже экономить на недельках.

Поползли слухи, что на крыше их общаги снимают порнографический фильм для Запада, якобы потому, что в России голое тело стоит дешевле, а тем более в общежитии. Ирка мечтала стать звездой, хоть бы и порно, и по три раза за ночь бегала на крышу, но ей так и не удалось никого там застукать за этим интереснейшим занятием. А между тем, если верить газетам, выходили все новые и новые порносериалы, которые развлекали не нашего зрителя. Ирка от досады грызла ногти и чуть было не истязала себя зубной щеткой. Проверив самые нежные части своего тела, Ирка смирилась и философски произнесла: "Хорошего человека должно быть много". Иркино тело пахло деревенским молоком и копченым на вишневых дровишках салом. Кто прикасался, тот знает.

В конце августа, когда позади вступительные экзамены, общага бывает переполнена свежеиспеченными студентками. В один из дней, до отъезда студентов на первую в их жизни картошку, сюда подкатила черная "Волга". Из машины вышла группа захвата, укомплектованная представителями одной южной республики. Это Томаз-Комаз приехал воровать себе невесту. Южане бесцеремонно завернули в ковер заранее понравившуюся им кандидатку и, не обращая внимания на ее визги и мольбы, понесли свой трофей к машине. В этот раз им не повезло. Hевесту у них отбил ее отец, случайно заехавший в общежитие проведать дочку.

Кое в чем южане правы. Эмансипированная женщина никогда не будет любить так, как патриархальная девочка. Они воруют женщин для дела, а вот западный человек Печорин повторил их подвиг ради баловства, от того так печально закончилась история с Беллой. Во всей этой истории поражает, как удачно выбран момент и место. Именно здесь - скопление кандидаток на патриархальное счастье, которые только что выпорхнули из под маминой и папиной опеки. Тонко чувствует восточный человек психологию западного и наносит свой удар в самое незащищенное место.

Западный человек всегда сомневается, потому что слишком умный. Поэтому так часты промахи в его жизни. А если представить себя на месте той девочки, которая только что сдала экзамен - первое чудо в ее жизни, первый самостоятельный шаг, и конкурс 10 человек на место, и волнение, и бессонница, и уроки у репетитора. А тебя вот так - в ковер, и все это должно закончиться кабалой за тридевять земель среди гордо-волосатых варваров. Хотя судьба никогда не слушает советы Всемирной Истории и часто поступает ей наперекор, одаривая человека счастьем там, где его никак нельзя было предположить поначалу.