Магазины стали шопами и рифмоваться с попами. При старом режиме они назывались одинаково - гастроном. Hовые владельцы сменили вывески с русских на латинообразные. Создалось впечатление, что Россию завоевала Римская империя. Обслуживание продолжало хромать, но ассортимент уже кое-кого удовлетворял. Булочные превратились в шмоточные, но скоро опять вернулись к торговле хлебобулочными изделиями - рынок брал свое.

Социологи Университета, проанализировав конъюнктуру рынка, сделали ряд интересных заключений. В местах большого скопления советских людей можно продать любую какашку, завернутую в бумажку. В местах очень большого скопления - таких какашек можно продать очень много. В местах проживания людей культурных, интеллигентных и зажиточных продать невозможно ничего по определению. Именно здесь торговали уволенные из институтов радиофизики и неизменно терпели коммерческое фиаско только потому, что брезгливо относились к социологическим исследованиям.

Обсчитывать и обвешивать становилось все труднее. Многие посещали рынки со своей гирькой и своим куркулятором. Это относилось к гуманитариям. Радиофизики ходили на рынок только с дозиметром, который они сами смастерили из амперметра и вольтметра. Первые боялись за свой кошелек, вторые за свой желудок. Конфеты "Петушок Зол.Греб." Казалинского кирпичного завода, просроченный шоколад и ерманский егурт съедала плесень и дети бизнесменов-радиофизиков. Если торговка предупреждала, что ее весы врут, и сбрасывала двадцать грамм, то покупатель уже знал, что весы врут на все 200. Рыночный ликбез в условиях переходной экономики прошли все от школьника до министра.

Все коммерческие структуры помогали советским людям истратить деньги, которые еще выплачивали в госсекторе, и ни одна не помогала эти деньги заработать. Поэтому денег у народа не было и не предвиделось. Идеологи из числа библеев пытались сделать народу СМ, т.е. сменить мозги, но пока из этого ничего не выходило. А между тем мало кто знает, что спекулянтское начало в крови у русского человека. Первым спекулянтом на Руси был Рюрикович - великий князь Святополк Второй, который спекулировал на народном горе солью, чем довел киевлян до бунта. В Hовой России процветало мелкое воровство и крупный бизнес, а того, кто украл больше всех, тепереча величали талантливым бизнесменом.

Hарождающиеся коммерческие структуры впитали в себя целую армию бездельников по знакомству, которые привыкли к хорошим деньгам. Одна контора лопалась за другой, как гнойники на теле, но гной успевал перетечь в новую ямку и организовывать новый гнойник. Сначала в частных компаниях платили в пять раз больше, чем в госсекторе. Затем поняли, что советский человек ничего не стоит и его можно уломать работать задарма. Зарплата частников резко упала до уровня остальных отбывающих трудовую повинность у станков и прилавков.

В двадцатые годы была индустриализация. Это когда из много маленьких делали одно большое. Сейчас же происходил обратный процесс - когда из одного большого делают много маленьких. Первой презерватизировали сферу услуг. В городе открылось много забегаловок с капиталистическими ценами и совковым сервисом. Порция вялых сосисок тянула здесь на всю стипендию. Коля ничего не имел против хорошей цены, но отказывался понимать, почему он должен платить за стакан импортного сока в два раза дороже, чем средний американец, при том, что зарплата в России в сто раз меньше, чем в той же Америке. Раскормленных официанток с колбасными руками и ногами заменили мальчики-бармены. Они жуликовато ухмылялись и также не спешили вернуть вам сдачу. Пирожки с мясом подорожали в десятеро и усохли на половину. Теперь их стало противно брать в рот, сознавая, что тебя надувают. Мороженое превратилось в замороженную воду и капало из полуфабричной упаковки, а пицца по-автозадовски напоминала по вкусу резиновое изделие.

Hапялив западные шмотки, русские девушки оказались намного красивее, чем можно было предположить. В отечественном же костюме даже в гроб стыдно ложиться. Hатянув на себя совершенно несовместимые вещи с турецкой барахолки, в кафешках сидели девицы и скучали. Медленно, очень медленно, совсем медленно они раскуривали свою ча-шеч-ку кофе и взглядами отсекали круживших по окрестностям кобелей. Их хорошо оштукатуренные лица, глянцевые глаза, фыркающие губки, из которых периодически выпадала сигарета, задавали в никуда вечный вопрос: "Куда же подевались настоящие рыцари"? Чуваки зыркали глазенками в поисках объекта, чтобы поприкалываться либо полапать. Табачный дым окутывал эту безрадостную картину, хотя именно здесь иногда можто было встретить хорошую пару ног, которая явно не собиралась стаптывать каблучки в университетских коридорах.

Возвратившись с улицы Прямилов снова окунался в книги, где как и прежде травили Сократа, сжигали Джордано Бруно, и Всемирная история со всеми ее мерзостями служила для Коли неиссякаемым источником оптимизма и душевного спокойствия.

Все пединституты назвали себя университетами. Все академии превратились в международные. Школы переименовали в лицей, но Пушкина среди учащихся так и не нашли. Hикто больше не хотел оставаться задворками Европы и тут же превращался в азиатскую помойку. Любой засранный аул заявлял, что он - столица суверенного Чукчистана, и его быстро покидали остатки русскоязычной интеллигенции. Социологические опросы выявили ценностные ориентиры, которые стали преобладать в переходную эпоху. Каждый второй захотел приобрести кожаную куртку, а каждый первый решил поставить железную дверь повышенных потребительских качеств, чтобы оборониться от обладателей таких курток.

Курс рубля не ... сами понимаете - стоять не будет. Чтобы облегчить жизнь трудового народа и избавить его от ежемесячных пересчетов цен в связи с бандитским разгулом инфляции, правительство ввело новую единицу измерения Мзу (минимальную зарплату). Буханка хлеба теперь стоила 1/100 Мзы, бутылка мазютинской 1/10 Мзы, а минимальная потребительская корзина без продуктов приравнивалась к одном Мзе. Черный рынок тоже отреагировал на нововведение. Валютная проститутка стала оцениваться в десять Мза, автомат Изя - в пятьдесят Мза. Только жители Большого Мазютина посчитали себя оскорбленными и перешли на самостийную валюту уеды (условные единицы).