Эта пятерка облаченных в длинные черные балахоны старцев явно относилась к коренным жителям Сармы, о чем свидетельствовали узкие черепа, темные, широко посаженные глаза и безволосые лица; головы жрецов были чисто выбриты. На миг Блейду почудилось, что на него глядят не люди, а пять старых стервятников с торчащими из черных балахонов тощими шеями. Они очень раздражали разведчика.

Наконец Крид, глава Совета, поднялся, чтобы объявить приговор. Остальные, дружно подперев руками безволосые сморщенные подбородки, наблюдали. Торус, Бальдур, Автар, Одисс. Их зрачки, похожие на потускневшие агатовые пуговки, снова и снова кололи лицо Блейда; он почти физически ощущал исходившую от них неприязнь. Несомненно, эти древние пожиратели падали с большим удовольствием швырнули бы его в пылающее чрево Бек-Тора.

Крид взмахнул рукой:

- Через два дня, моя тайрина, прибывает Черный Оттос, владыка Тиранны, за ежегодной данью. И мы, как всегда, заплатим, потому что слишком слабы и не можем сопротивляться воинству заморской империи. Оттос получит обычный вес метита; потом в его честь будут устроены игры и жертвоприношения... Жрец помолчал, поглаживая голый череп, затем откашлялся и продолжил: - Мы хорошо знакомы с его слабостями... да, слишком хорошо... И потому я предлагаю подарить ему этого чужеземца. Оттос будет доволен... Наигравшись с ним, он вернет чужеземца Совету, и мы принесем его в жертву Тору. Быть может, Тор, потрясатель земли и неба, услышит наши молитвы, окажет милость и избавит нас от Черного Оттоса навсегда!

Остальные члены Совета с удивлением уставились на Крида, затем склонились друг к другу пошептаться; сейчас они напоминали стайку черных воронов. Блейд, уже не первый раз за время пребывания в Сарме слышавший о заморском властелине, понял из речи Крида немногое; намек на слабости Оттоса весьма смутил его. Он поднял взгляд на тайрину.

Слухи не лгали - эта женщина не имела возраста. Высокая, с бледной чистой кожей и едва заметным румянцем на щеках, великолепно сложенная, гибкая, длинноногая. Ни одной лишней унции жира, ни единой морщинки на высоком лбу. Угольно-черные волосы уложены в высокую прическу, украшенную гребнями; в них огненными искрами сверкали рубины. Черные, похожие на ягоды терновника, широко посаженные глаза, тонкие брови, прямой, чуть длинноватый нос над изящно очерченным чувственным ртом. Губы были очень яркими, видимо накрашенными, других следов косметики Блейд не заметил.

Нагрудника на тайрине не было; она сидела обнаженная до пояса, прикрытая лишь длинной белой юбкой с многочисленными складками, спускавшейся до щиколоток. Ее груди были на удивление невелики - как у совсем молоденькой девушки. Крепкие, мраморно-белые, они заканчивались удлиненными алыми сосками - очевидно, тоже подкрашенными.

Тайрина подняла жезл, лежавший у нее на коленях, - изящный, украшенный драгоценными камнями стержень - и указала им на Крида.

- Будь осторожней, старик! Твои слова сильно смахивают на измену! Да, мы платим дань Тиранне, и это мне не слишком нравится - как и любому на восточных берегах Алого моря. Но Оттос сильнее, и мы вынуждены подчиняться. Сейчас только дань и мирный договор между нашими странами защищают Сарму от вторжения тираннского флота. И ты знаешь, что Оттос давно ищет предлог для его разрыва... Он хочет захватить наши земли, источник драгоценного метита! - Пфира резко вздернула голову, и камни в ее гребнях блеснули, словно рдеющие угли. - А посему - чтобы я больше не слышала речей о том, что мы намерены избавиться от дани! Ты понял, жрец?

Крид низко поклонился.

- Смилуйся над своим рабом, великая тайрина! Я только подумал, что...

Пфира резко повернулась на троне, опалив старого жреца яростным взглядом.

- Хватит о политике, Крид! Мы должны решить другое дело! Вернемся к этому чужестранцу, подаренному нам морем. Пока что мне не очень нравятся твои предложения.

Блейд, напрягая воображение, старался вникнуть в этот спор и выловить что-нибудь, способное сыграть роль крючка с наживкой. По-прежнему с бесстрастным выражением на лице, он чуть подался вперед, поедая взглядом тайрину. Он понимал, что от черных стервятников-жрецов милости ему не дождаться, и владычица Сармы оставалась его последней надеждой. Нет, не заметно, чтобы эту мраморную Диану охватила внезапная страсть; во всяком случае, она умело скрывала свой интерес к чужеземцу.

Блейд снова перевел глаза на Крида, наблюдая за его мрачной, обтянутой пергаментной кожей физиономией. Сперва после отповеди Пфиры жрец выглядел озадаченным; затем по его губам тенью скользнула хитрая улыбка, и лицо сразу же приняло смиренный вид. Сухой голос старца зашелестел снова:

- Однако что еще делать с чужаком, моя тайрина? Почему бы нам не извлечь хоть какую-то пользу? К тому же он совершил много проступков. Как доносит верховный фадрант Экебус...

Блейд обвел взглядом лица остальных членов Совета. Старые вороны согласно закивали, милосердия в их сердцах было не больше, чем у гиены, пирующей над протухшим трупом.

Тайрина сердито хлопнула жезлом о ладонь.

- Хватит длинных речей, Крид! Мне надоело суесловие!

Крид угодливо поклонился.

- Но мы же ничего не решаем, великая тайрина... мы только советуем... Ты, мудрейшая, примешь окончательное решение. Однако не забудь о тех неприятностях, которые этот человек уже принес нам. Фадрант Моканас мертв, ибо Стражу Побережья пришлось убить его. По какой же причине? Потому, что Моканас замышлял заговор! - жрец воздел тощие руки к потолку. - Моканас! Верный из верных! А кто подстрекал его? Этот чужак! Экебус все доложил Совету. Этот безродный бродяга способен убеждать глупцов и обладает властью над душами людскими. Мы имеем тому доказательства!

Они связаны друг с другом, догадался Блейд, - этот стервятник Крид, глава Совета, и Экебус, гордец и честолюбец Чем же? Борьбой за власть? Пока не слишком понятно. И Пелопс, и Зена предупреждали его, что интриги оплели дворец, словно паутина - старый камин. Ясно одно: Крид является врагом уже потому, что его, Блейда, ненавидит Экебус.

Тайрина в задумчивости провела тонкими пальцами по бледной груди, и Блейда кольнуло вожделение; он почувствовал его внезапно, словно жаркий вихрь опалил его чресла. Странное дело! До сих пор эта мраморная статуя не вызывала у него желания - как, вероятно, и он у нее. Может, теперь что-то изменится? Его дорога к свободе и власти проходила через опочивальню Пфиры, в этом сомневаться не приходилось. И вряд ли ему грозит отказ... По древним законам Сармы владычице страны следовало произвести на свет как можно больше отпрысков, естественно - девочек, чтобы сохранить и укрепить династию. Каждый год по дитю - это считалось вполне обычным. Взамен тайрина получала возможность удовлетворять собственные прихоти.