Группу возглавил заместитель начальника следственного управления Генпрокуратуры РФ Леонид Прошкин - один из самых известных российских "важняков", расследовавший дело Мадуева, "витебское дело", дело по октябрьским событиям 1993 года. В бригаду вошли опытные следователи Москвы и Санкт-Петербурга, лучшие оперативники из УБЭП.

ЗАКОНОДАТЕЛЬ ЕВРОСТАНДАРТА

Всего лишь эпизодом, хотя и значительным, в деле стал евроремонт в квартире председателя Законодательного Собрания Санкт-Петербурга и члена Совета Федерации РФ Юрия Кравцова. Фирма "Терес" ударными темпами произвела его, согласно смете, за 350 миллионов рублей.

Жильцы с раздражением наблюдали, как к их дому два раза в месяц с характерным воем подкатывал кортеж правительственных иномарок. Это в сопровождении многочисленной охраны приезжал контролировать ремонт сам Кравцов.

А через полгода сенатор уже зачастил на допросы к следователю Прошкину. Выяснилось, что за счет бюджета города должны были ремонтировать аварийные квартиры, но поскольку в доме № 42 таковых не нашлось, все средства пошли на благоустройство апартаментов сенатора.

На бюджетные средства закупались не только стройматериалы, но и мебель, бытовая техника и даже красавец унитаз с подогревом "Густав". Когда следствие все это выяснило, Кравцов задним числом внес за ремонт 12 миллионов рублей. Тем не менее обвинение ему предъявили. Однако Совет Федерации РФ без каких-либо объяснений единогласно отказался лишать Кравцова депутатской неприкосновенности. А представление Генпрокурора Ю. Скуратова, где подробно излагались злоупотребления питерского сенатора, на всякий случай засекретили.

ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ СОСЕД

Анну Евглевскую перевезли в Москву, в Лефортово, где она снова начала давать показания. К примеру, призналась, что заплатила 54 000 долларов за расселение квартиры № 17 по адресу Мойка, 31, граничившей через стену с квартирой мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака.

...Жильцы домов на набережной Мойки догадывались, что с ними по соседству живет важная персона, - ведь уже третий раз за год меняли асфальт у дома № 31.

И действительно, в квартире № 8 жил мэр с женой Людмилой Нарусовой и младшей дочерью Ксенией. Достаточно было прорубить проем в стене, чтобы получить солидную прибавку к жилплощади: "комнат - 4, потолок - 3, 20 м, кухня светлая - 12, 96 м, стены - кирпичные, постройка - 1914 г., общая площадь - 135 м, паркет - дубовый". Старый дубовый паркет после ремонта сгорел в камине мэра.

Расселение квартиры № 17 проходило тяжело. По сценарию грубой коммунальной свары. Вдруг выяснилось, что одна из проживающих в коммуналке женщин по фамилии Власова по документам РЭУ числится умершей. Когда это вскрылось, в квартиру пришла незнакомая дама с цветами и торжественно объявила, что Власовой, как ветерану войны, бесплатно выделена комната на Невском. Со скандалом выезжала семья Морозовых. Нине Иванович вначале предложили квартиру на площади Островского, а затем после телефонных звонков и угроз представителей мэрии ее семью выселили с ОМОНом. К слову, Нина Иванович имела не меньше прав на расширение жилья, чем семья мэра, поскольку ее сын пианист с мировым именем, но это уже другая история.

Как показала проверка, квартира № 17 после расселения была оформлена на некоего Сергеева, личного шофера Нины Кирилловой, близкой знакомой Нарусовой. В своем заявлении от 20 марта 1996 года на имя Л. Прошкина он напишет, что если в дальнейшем, после его показаний, появятся доверенности на квартиру от его имени, этим документам верить нельзя. А потом Сергеев исчез. Жив ли он, по сей день неизвестно.

Обнаружили оперативники и подписанные Собчаком распоряжения, дававшие различные послабления фирме "Ренессанс". Распоряжение № 825-р, например, разрешало Евглевской вместо детского сада в доме № 3 по улице Рылеева строить во дворе этого дома по индивидуальному проекту подземный гараж.

...Судя по всему, неоднократные поездки Собчака в Москву с прошением о защите были напрасными. Но как-то в Санкт-Петербург нагрянул Билл Клинтон. Очевидцы рассказывают, что российской охране явно было дано указание не оставлять Собчака с президентом США наедине, без переводчика, что ненавязчиво и делалось. Но после осмотра Янтарной комнаты, когда Клинтону уже нужно было ехать в аэропорт, мэр неожиданно оказался в его машине, и они минуту-другую о чем-то поговорили с глазу на глаз...

После этого, казалось бы, незначительного инцидента следствие по квартирному делу "поплыло". Из следственной группы приказом "сверху" вывели следователя И. Белова. А когда в Москву уехал и не вернулся Л. Прошкин, дело почти застопорилось.

ЩЕТКА ДЛЯ ПРОКУРОРСКОГО УНИТАЗА

Ситуация еще более осложнилась, когда следствие затронуло и прокурора Санкт-Петербурга В. Еременко.

Сотрудники УБЭП вышли на квартиры, фактически похищенные у очередников Северного завода. Одну из квартир выкупила некая Е. Малярова, как выяснилось, дочь прокурора города. Чтобы подтвердить законность сделки, любящий отец попытался "залиповать" документы, но подлог быстро обнаружился.

Совсем горячо стало, когда следствие занялось турецкой строительной фирмой "АТА", которая вела капитальный ремонт и реконструкцию здания прокуратуры Санкт-Петербурга на Исаакиевской площади.

Контракт с турками более чем на два миллиона долларов в январе 1995 года заключил начальник хозуправления Генпрокуратуры РФ Назир Хапсироков. Дополнительным соглашением без даты сумма контракта была увеличена до 5 миллионов 855 тысяч долларов. В эту сумму вошли 20 процентов НДС и 1,5 процента спецналога. Деньги в несколько приемов перегнали в швейцарский банк "Indusuez" на счета фирмы "АТА" вместе с налогами.

Была получена информация и о том, что стоимость фактически выполненных работ субподрядчиками фирмы "АТА" была завышена в несколько раз. Например, гидроизоляционные работы, якобы проведенные фирмой "АТА", стоили 385 768 долларов, а на самом деле их выполнила российская фирма "Гидрокор" в том же объеме, но за 154 996 долларов. "АТА" использовала российские цемент, искусственный камень, паркет, по документам же они проходили как импортные, естественно, по более высокой цене.