«Сегодня беседовал с АР.[5] На редкость поразительная, хотя и довольно нервозная встреча. СК[6] встретил меня проницательным орлиным взглядом.

– Хамфри, – негромко произнес он, похлопав меня по плечу. – Мне кажется, пришло время подумать о досрочной отставке…

Я был потрясен. С чего это, интересно, мне вдруг уходить в отставку? Неужели я что-нибудь сделал не так? Если да, то что? А он, как ни в чем не бывало, продолжал:

– Увы, Хамфри, мы все приходим и уходим, время не остановишь.

– Да, но это же… – начал было я, но он меня перебил.

– Понимаю, конечно же, понимаю, Хамфри, но, как вы и сами хорошо знаете, незаменимых людей у нас нет.

А может, стоит попробовать оправдаться, сказав ему, что, с другой стороны, все имеет свои пределы… Особенно когда приходится иметь дело с такими министрами, как Хэкер… Но Арнольд вдруг добавил:

– Нет-нет, даже не пытайтесь отговаривать меня, Хамфри. Это бесполезно. Жребий брошен. Сразу после Нового года я подаю в отставку. На шесть месяцев раньше…

Мне невольно пришла в голову мысль, что тридцать лет пребывания на госслужбе никогда не проходят даром – профессионализм автоматически возобладал над эмоциями, не дав им выплеснуться и, рано или поздно, привести к беде. Как у нас принято говорить: „Если от молчания есть хоть какой-то толк, то всегда лучше ничего не сказать, чем сказать что попало“.

Все это хорошо, конечно, просто замечательно, но с чего это Арнольд вдруг решил делиться со мной такими откровениями? Впрочем, его четкий и предельно ясный ответ не заставил себя ждать.

– Моим преемником, Хамфри, должен стать только тот, кто умеет быть твердым в отношениях с нашими политическими хозяевами!

Я с готовностью согласился. Причем вполне искренне и убежденно. Действительно, ну нельзя же все время потакать очевидным глупостям этих политических „гениев“! Добром это кончиться не может, какие сомнения? После чего мы быстро договорились, что преемник сэра Арнольда должен обладать способностью „мириться“ с подобными глупостями, но при этом оставаться тактичным, обходительным, учтивым и… покладистым. Но прежде всего – и это самое главное – он должен быть основательным! Лично мне кажется, я полностью соответствую всем этим качествам. Затем Арнольд, само собой разумеется, перешел к важнейшему вопросу о том, что его прямой обязанностью является дать рекомендацию премьер-министру относительно того, кто именно из постоянных заместителей наиболее всего подходит для этой роли.[7]

После чего он перешел к сути вопроса. Заметил, что самое главное в его работе не находить ответы на проблемы, а создавать их.

– Нам нужен такой человек, который умеет формулировать ключевые вопросы. В нужное время и в нужном месте.

Вот оно! То самое, для чего сэр Арнольд меня и пригласил. Поскольку это произошло совершенно неожиданно, соображать надо было очень быстро. К счастью, я умею концентрироваться, поэтому ключевой вопрос моментально возник как бы сам собой.

Но преподнести его надо деликатно и ненавязчиво. Поэтому я для начала плавно сменил тему разговора, а затем поинтересовался, чем он собирается заняться после того, как уйдет в отставку.

Арнольд был в полном восторге. Даже поздравил меня с умением ставить нужные вопросы в нужное время. Одновременно дав понять, что для нужного человека всегда найдется возможность послужить стране (то есть пост или должность, которую можно было бы предложить сэру Арнольду – Ред.) и что его преемник в качестве секретаря Кабинета мог бы уговорить его принять таковое предложение (то есть „подмазать кого надо“ – Ред.).

Чуть позже выяснилось, что сэр Арнольд не пустил дело на самотек и уже имеет вполне определенные предложения стать председателем крупного банка „Бэнк оксидентал“ плюс директорство в „Бритиш петролеум“ и „Ай-би-эм“.

Я тактично перечислил еще несколько вариантов, в которых сэр Арнольд мог бы с честью и достоинством послужить своей стране. Среди них, например, такие должности как: президент попечительского совета Королевского оперного театра (вакансия, кстати, открывается в начале будущего года) или, скажем, ректор Оксфорда… В конечном итоге мы быстро договорились, что в качестве достойной альтернативы можно подумать также и о зампреде председателя Английского банка или главы Комиссии по безопасности. Равно как и о президенте ассоциации „Англо-Каррибы“, где Арнольд вполне мог бы принести пользу отечеству. Особенно в зимние месяцы…

В том, что любой по-настоящему стоящий преемник сэра Арнольда без особого труда сможет достойно и эффективно решать такого рода вопросы, нет и не может быть никаких сомнений. Судя по всему, мой позитивный подход к столь деликатной проблеме его вполне удовлетворил. Причем, что еще более приятно, целиком и полностью.

Однако на этом дело не закончилось. Оказалось, у сэра Арнольда есть и другие проблемы, которые тоже надо решать. И тоже позитивно. Его беспокоит возможность того, что некоторые советы, которые он в свое время давал премьер-министру, могут быть неправильно интерпретированы, если их начнут обсуждать. (Иными словами, будут правильно поняты. – Ред.) Естественно! Мы все (то есть любой из нас в госслужбе) постоянно думаем о том, что наши советы могут быть неправильно поняты. А если они станут достоянием общественности?

Похоже, больше всего сэра Арнольда беспокоят документы, в которых отражаются его вполне разумные и, более того, вполне приемлемые рекомендации премьер-министру применять войска в случае массовых манифестаций и забастовок. Понятно, что если вырвать их из того самого контекста (то есть в том самом правильном контексте – Ред.), такого рода информация могла бы ему сильно навредить. Кто бы сомневался…

Равно как и его предложение, правда, сделанное в далеком прошлом, ни в коем случае не вводить санкции против Родезии (как она тогда называлась), а вместо этого возобновить переговоры с Южной Африкой с целью вернуть себе там нашу военно-морскую базу. В стратегическом смысле это, безусловно, помогло бы решению вопроса с Фолклендами (Фолклендские острова – Ред.), но одновременно было бы крайне неудобным для реального кандидата на должность генсека Содружества. Думаю, мне удалось убедить Арнольда, что он вполне соответствует столь высокой должности.

Похоже, ему это очень понравилось, особенно когда я сказал, что, на мой взгляд, у правильно выбранного преемника не будет проблем с тем, чтобы для начала отложить этот компромат „в долгий ящик“.

Затем мы вернулись к главному вопросу – о досрочной отставке Арнольда (и, соответственно, его преемнике). Он сразу же выразил готовность поставить в списке претендентов мое имя под номером один. Хорошая новость, за которой сразу же последовала еще более хорошая – другого имени в этом списке просто не будет.

Когда я уже собирался уходить, чувствуя себя чуть ли не на „седьмом небе“, сэр Арнольд как бы мимоходом заметил, что он, собственно, уже принял предложение стать президентом Движения „За свободу информации“. Сначала я был просто поражен, но скоро понял всю мудрость этого решения.

Во-первых, Движения всегда крайне популярны у оппозиции, ну а то, что сегодня оппозиция, завтра – правительство. Кроме того, это даст ему прекрасную возможность публично бороться со злоупотреблениями свободой информации. То есть не давать огласки советам, которые давались нами премьер-министру и членам Кабинета. Мудро. Своевременно и мудро, ничего не скажешь…

На прощанье мы провозгласили тост за надежное правительство и свободу информации – естественно, там, где таковая допускается в национальных интересах».