Услышав это, Бернард явно забеспокоился и тут же подсунул мне записку, напоминая, что ЕЭС планирует не упразднить британскую сосиску, а всего лишь запретить нам называть ее сосиской.

Я бросил на него неодобрительный взгляд. Бернард ничего не понимает в политике. (Зато прекрасно понимает различие между правдой и ложью. – Ред.)

Закончив свое выступление, я предложил им задавать вопросы. Первый был на ту же тему:

– Господин министр, что конкретно вы имели в виду под словом упразднить?

– Под словом упразднить я имел в виду привести ее в соответствие с требуемыми стандартами на законных основаниях, – не раздумывая, ответил я. – В свиных сосисках должно быть не меньше семидесяти пяти процентов постной свинины. Равно как и в говяжьих.

Кто-то из газеты «Сан» поинтересовался, должно ли быть не менее семидесяти пяти процентов постной свинины и в говяжьих сосисках тоже. Типичный парламентский лоббист. Если бы он был единственным участником конкурса на сообразительность, то все равно занял бы только третье место.

Я терпеливо объяснил: настойчивое требование, чтобы сосиски в обязательном порядке содержали не менее семидесяти пяти процентов постного мяса, автоматически переведет их в категорию дорогих товаров. Соответственно, последствия для среднего обывателя не вызывают сомнений.

Затем один из них спросил, когда это решение будет официально обнародовано.

– В течение следующего месяца, – ответил я. И коварно добавил, что на данном этапе ЕЭС наверняка будет всячески отрицать это. Скорее всего, они будут изо всех сил стараться убедить британскую прессу, что сейчас речь идет всего лишь об изменении названия сосиски, только и всего.

В самом конце пресс-конференции мне задали вопрос о том, что со всем этим намерено делать наше правительство. Я изобразил на своем лице патетическое отчаяние, беспомощно развел руками и сказал, что не имею ни малейшего понятия, что проблема весьма серьезная и что не в моих правилах делать вид, будто мне известен ответ, но я по каким-то причинам не хочу его сообщать прессе.

После чего я отправил их всех в холл приемной, где мой пресс-атташе и его аппарат должны были хорошенько угостить уважаемых журналистов различными напитками и прочими вкусными вещами. Когда они наконец-то ушли, меня вдруг остановил Бернард. Причем на редкость настойчиво.

– Господин министр, вы отдаете себе отчет, что пресса завтра же опубликует то, что не является правдой?

Я притворно ужаснулся.

– На самом деле? А знаете, Бернард, в это просто трудно поверить!

Как я и ожидал, все прошло как по нотам. Последние два дня история с «упразднением» британской сосиски была на первых страницах почти всех утренних газет. И вызвала крупный политический переполох – большинство комментаторов и экспертов сходились в одном: с обезглавленной партией и правительством проблема сосиски может привести к серьезнейшему политическому кризису!

Очень много также пишут и говорят об абсолютной неясности с преемником. И практически во всех статьях и разговорах в течение последней недели непременно мелькало имя Джефри. Кем только его не называли: и «неофициальным представителем», и «хорошо информированным источником», и «щупальцами партии», и «источником, близким к руководству партии», и даже «выразителем общественного мнения»… Его «следы» просматриваются практически во всех эпизодах. По мнению прессы, это означает только одно – партию все больше и больше беспокоит тот факт, что оба наиболее вероятных кандидата представляют ее два диаметрально противоположных крыла. Причем крайне радикальных!

Должен признаться, я тоже подлил немного масла в огонь. Чтобы вынудить и Эрика, и Дункана побыстрее снять свои кандидатуры в пользу… некоего компромиссного претендента. К сожалению, у этих газетных писак, с которыми я совсем недавно так откровенно и вполне по-дружески беседовал, не хватило ума, чтобы догадаться – я и есть тот самый компромиссный претендент… Вместо этого они несли какую-то чушь. Мол, ни один из возможных кандидатов пока еще не вызывает особых симпатий избирателей и, значит, вряд ли имеет сколько-нибудь серьезные шансы;.л победу. Поразительно, но этим журналистам приходится все буквально разжевывать. Более того, они не только не способны делать должные выводы, но даже правильно меня процитировать! На самом деле я ведь имел в виду совсем не «компромиссный», а всего лишь «умеренный»!

На завтрашний вечер назначено мое публичное выступление в Ист-Бирмингеме. (Избирательный округ Хэкера. – Ред.) Мы позаботились, чтобы оно было должным образом освещено в большой прессе. Включая даже такие телеканалы как «Би-би-си ньюс» и «Ай-ти-эн». Бернард спросил, с чего бы им проявлять такой интерес к рутинным проблемам нашего правительства.

Я ничего не ответил. Хотя уверен, он совсем не удивится, услышав, что в моем выступлении будут также затронуты и совершенно иные темы.

(Выступление Хэкера в его избирательном округе действительно вызвало большой резонанс не только в прессе, но также на радио и телевидении. «Источники, близкие к министру» еще до его выступления дали всем понять, что оно будет носить важный политический характер, что ясно и недвусмысленно намекало: Хэкер претендует на абсолютное лидерство в партии! Многое тогда зависело от того, как его речь будет воспринята как избирателями, так и, само собой разумеется, СМИ. Как ни странно, но все прошло точно так, как хотел и надеялся сам Хэкер. – Ред.)

Меня не покидает ощущение, что сегодня вечером я полностью добился своего и, значит, теперь Даунинг-10 – только вопрос времени. Кроме того, сегодня пятница, тринадцатое января, а число 13 всегда было для меня счастливым. (Но совсем не обязательно для Объединенного королевства. – Ред.)

Моя речь сопровождалась взрывами аплодисментов, которые иногда длились чуть ли не целую минуту, а в самом конце превратились в бурную овацию. Думаю, благодаря последней части моего выступления.

(Оригинальный текст этого выступления был утерян, поэтому воспроизвести его полностью мы, к сожалению, не имеем возможности, однако благодаря записи передачи девятичасовых новостей «Би-би-си» нам все-таки удалось восстановить его заключительную часть. – Ред.)