Дэнни спал, как маленький ангел, сжимая в руках розового слона. Когда Шарлиз подоткнула ему одеяло, он сонно пробормотал:

– Хочу пить.

– Даже не проснулся. Говорит это по привычке, – улыбнувшись, шепнула Шарлиз.

На цыпочках они вышли из комнаты. Когда они спустились в холл, Робер задумчиво сказал:

– Никогда не думал, что малыши приносят в дом столько радости.

– Я раньше тоже не думала. Дэнни изменил всю мою жизнь.

– Надеюсь, к лучшему?

Робер нежно и вкрадчиво взял ее за руку. Она мягко, но настойчиво освободилась.

– Разумеется, только к лучшему. Теперь я не могу и представить себе жизни без Дэнни.

– Даже если это значит – жить со мной?

– Ну, против таких условий вряд ли кто будет протестовать.

– Что ж, прекрасно, что я нашел способ сделать тебя счастливой, хотя явно не тот, который предпочел бы сам. – Его голос звучал немного язвительно.

Наши отношения всегда на грани, с грустью подумала Шарлиз. Каждый раз мы балансируем на тонкой проволочке. Либо спор и ругань, либо еле сдерживаемая страсть, почти животное желание.

Они уже подошли к двери спальни, и Шарлиз быстро переменила тему.

– Когда мы отправимся на виноградники?

– Да как скажешь. Хотя нет, постой. Завтра утром у меня важная встреча с чиновником из департамента по землепользованию, но я забыл, во сколько. Зайдем ко мне, посмотрим?

Ночники мягким теплым светом освещали его разобранную постель. Шарлиз торопливо огляделась. Робера, казалось, совсем не трогала двусмысленность этой провокационной обстановки.

– Нашел. Девять часов. Это не займет много времени, так что весь день в нашем распоряжении.

– Прекрасно. Тогда до завтра? – Она торопливо попятилась к своей двери.

– Ты уже уходишь к себе? Устала? Может, выпьем чего-нибудь на сон грядущий?

– Уже поздно, и нам обоим пора спать.

– Это должно было стать моим следующим предложением, – ухмыльнулся он.

– Вот этого-то я и боялась, – в тон ему ответила Шарлиз.

Он потрепал ее по щеке. Простой жест, небрежная ласка, но все ее тело затрепетало и откликнулось на нее.

– Ты не должна меня бояться. Я никогда не причиню тебе зла.

Уже причинил и не знает об этом, с тоской подумала Шарлиз. Нельзя полюбить кого-то, если тобой владеет только плотская страсть. Робер не виноват.

– Позволь мне продолжить наш утренний разговор. – Его руки легли ей на плечи, скользнув под шелковистую волну волос. – Останься со мной этой ночью, chere.

Его голос заставлял все ее тело вибрировать. Шарлиз уже представляла, как Робер раздевает ее и несет к своей кровати, как это было днем, только на этот раз ничто их не прервет. Он ляжет рядом с ней, его глаза будут сиять в темноте ночи, а пальцы зажгут огонь в ее обнаженном теле…

Робер нежно спустил бретельку платья с одного плеча Шарлиз и коснулся губами ее напрягшейся груди.

– Позволь любить тебя, мой ангел, позволь обладать тобой… – Его губы ласкали ее тело все жарче, обещая неведомую доселе страсть. – Я так хочу тебя!

Сделать выбор было невыносимо трудно. Волна желания накрыла девушку с головой, но Шарлиз боялась, что их близость даст Роберу власть не только над ее телом. Она не может этого позволить. Особенно зная, что он ее не любит.

Собрав все свои душевные и физические силы, Шарлиз шагнула назад и трясущимися пальцами поправила платье.

– Это не должно было случиться сегодня днем, и с того момента ничего не изменилось.

Робер смотрел на Шарлиз, смотрел долго и пристально, пока она пыталась справиться с собственным дыханием. Теперь один его поцелуй мог положить конец ее сопротивлению… Наконец, Робер сказал:

– Хорошо. Нет – значит нет, даже если я с этим не согласен. Но пойми же, ты просто оттягиваешь неизбежное. Рано или поздно ты станешь моей, chere! Я подожду, хотя это будет нелегко.

Он проводил ее до двери в соседнюю спальню. Шарлиз не ответила, она не могла произнести ни слова. Раздеваясь перед сном, девушка думала в смятении: а что, если Робер прав? Они действительно когда-нибудь станут близки, но тогда почему не сейчас, когда все ее тело сводит сладкой судорогой и каждый дюйм ее кожи жаждет его прикосновения?

Шарлиз приняла единственно верное решение. Глубоко вздохнула – и выключила ночник.

9

Утром ей стало легче. Отношения с Робером все еще тревожили ее, но к чему тратить на грустные мысли целый день? Особенно – такой замечательный. И у Робера вряд ли будет возможность заговорить о любви прямо на винограднике.

Шарлиз всегда завтракала вместе с Дэнни, даже если накануне приходилось поздно ложиться спать. Ей казалось важным начинать утро вместе с мальчиком, целовать его, улыбаться в ответ на его улыбку. К тому же теперь его день был так насыщен, что они виделись довольно редко.

Хорошее настроение улетучилось, когда Шарлиз и Дэнни спустились в столовую и узнали, что Жозефина Овернуа приехала погостить в шато.

– Мадам в столовой, – сообщил Жиль. – Она ждет вас и маленького хозяина.

– Я туда не хочу. Я хочу есть, где всегда, – захныкал малыш.

Обычно они завтракали и обедали в прелестной маленькой беседке в саду, окруженные деревьями и травой, цветами и спелыми ягодами. Вполне естественно, что Дэнни предпочитал это место официальной и строгой столовой.

– Давай попробуем позавтракать в доме – для разнообразия. Помнишь, ты первый раз не хотел стричься в парикмахерской, а потом не мог дождаться, когда мы снова туда отправимся?

Дэнни был вовсе не уверен, что это одно и то же, но без споров отправился за Шарлиз в столовую.

Лицо Жозефины просияло при виде мальчика.

– Вот и он, мой милый малышка!

– Я не малышка!

Шарлиз вмешалась.

– Бабушка не имела в виду, что ты маленький. Это, знаешь, нечто вроде комплимента. Не правда ли, он сильно вырос?

Последние слова она адресовала Жозефине, надеясь хоть как-то найти с ней общий язык.

– Понятия не имею, – холодно ответствовала Жозефина. – Я ведь не видела его в раннем детстве. Подойди и поцелуй свою бабушку, милый!

– Мне не хочется, тетя Шарлиз, от нее смешно пахнет, – громко прошептал мальчик.

Жозефина в ярости посмотрела на Шарлиз.

– Это чрезвычайно невежливо! Вы хоть чему-нибудь учили мальчика? Я потрясена.

– Я думаю, мальчику просто не понравились ваши духи, – извиняющимся тоном сказала Шарлиз. – Дети весьма категоричны в том, что им приятно или неприятно.

– Это, по-вашему, нормально?

– Разумеется, нет. – Шарлиз повернулась к Дэнни. – Извинись перед бабушкой, ты ее обидел.

– Почему я должен извиняться? Это она говорит обо мне всякие вещи!

– Это не дает тебе права грубить. Она – твоя бабушка, а ты ее обидел. Я надеюсь, что больше никогда не услышу от тебя что-нибудь подобное.

– Полагаете, произвели на меня впечатление? – язвительно поинтересовалась Жозефина. – Отвечаю: нет и еще раз нет. Если уж вы взялись растить ребенка, то уважение к старшим вам следовало привить ему давным-давно!

– Вот видишь! Она сердитая, она ругается и на меня, и на тебя. Почему же я должен ее целовать?

– Потому что я учила тебя быть вежливым со всеми, – твердо сказала Шарлиз.

– Даже с Шеддоном Уэрби? Он мне накидал в волосы песка, а я его здорово толкнул за это.

Прежде, чем Шарлиз успела ответить, ее опередила мадам Овернуа.

– Я начинаю понимать, почему Робер на вас женился. Он боялся – и совершенно справедливо, – что вы не сможете воспитать мальчика так, как следует.

Шарлиз настолько потрясло подобное ясновидение, что некоторое время она не могла и слова вымолвить. Жозефина продолжала:

– Таков был ваш план, не так ли? Вы решили сыграть на чувствах Робера к племяннику. Он никогда бы не женился на особе вроде вас по доброй воле.

– Видимо, вы плохо знаете своего сына. – Шарлиз старалась, чтобы ее голос звучал невозмутимо. – Никто и ничто не в силах заставить Робера сделать то, чего он делать не хочет.