- Совершенно согласна с вами!
Я абсолютно не кривила душой. Симпатия к директрисе крепла - мы оказались очень похожи. Я, например, тоже ужасно не люблю бросать начатое дело на середине. Стараюсь любой ценой довести до конца. Может, наше сходство на этом не ограничится, и я наконец полюблю готовить?
- Но что же никто не мог проверить правоту ваших слов? В конце концов, можно было посмотреть новые канализационные трубы или переделанные стены.
До этого что, никто не додумался?
- Почему же, додумались. Была комиссия,- тут Золотарева как-то недобро усмехнулась.- Знаете, Нонна, я сейчас начну объяснять несколько издалека. Дело в том, что за прожитые годы я, как и всякая неглупая женщина, обросла нужными связями. У меня есть знакомые в различных сферах. Так вот, ремонт делала бригада, которой руководит мой старый друг, школьный приятель. Они достаточно серьезно скостили мне цену на ремонт.
Только поэтому денег и хватило.
- Так что насчет комиссии?- поторопила я ее. Получилось не очень вежливо, но у меня уже поджимало время.
- Комиссия, как я уже и сказала, была созвана. Провела проверку и написала отчет: никакого капремонта произведено не было.
- Как это?- оторопела я.
- А вот так. Узнали тот факт, что мы друзья с руководителем ремонтной бригады и решили, что я вступила с ним в сговор. А остальным рабочим и кое-кому из сотрудников заткнула рот деньгами. Хотя если честно,- директриса перешла на доверительный тон,- я думаю, что этот отчет - подделка. "Липовая" бумажка, состряпанная с целью сместить меня с этой должности.
- У вас есть основания так считать?
Вы видели сам документ, он показался вам подозрительным?
- Да нет, Нонна, сам документ я, конечно, видела. С первого взгляда он не производит впечатление подделки. Но понимаете, мне кажется, если бы документ был подлинный, тот же Коркин уже давно заявил бы в прокуратуру. Однако там заинтересовались бы и поддельным документом! Видимо, Коркин просто не решается рисковать.
А что, в этом есть свой резон! Действительно, если документ липовый, Коркину было бы несдобровать.
- Алла Николаевна, а не могут вас подобными действиями к чему-то принуждать? Или чего-то домогаться от вас?
- Понятия не имею. Чего от меня можно хотеть? Денег? Их у меня не так и много. Назначить на эту должность какого-нибудь своего человека? Так я вам уже сказала - директором детского дома быть очень трудно и хлопотно.
Я тактично смолчала о том, что, в принципе, сама Золотарева тоже могла считаться "своим человеком" чиновника Коркина - ведь именно он определил ее на этот пост. Однако о своем хорошем знакомстве с ним Алла Николаевна мне почему-то сообщать не торопилась. О прорабе ремонтников сообщила, а об этом как-то забыла...
Директриса отхлебнула кофе, потом неторопливо встала, подошла к окну, потом повернулась ко мне. И внезапно улыбнулась. Улыбка у нее вышла неожиданно хищная и неприятная.
- А вы знаете, Нонна, что почти все сотрудники детдома после моего отстранения объявили голодовку? Я имею в виду тех, кто находится в городе, а не разъехался по области вместе с воспитанниками.
Голодают в знак протеста против моего отстранения.
Об этом я уже знала от Зудинцева. Но на всякий случай решила изобразить изумление: громко ахнула и вытаращила глаза.
- Да-да. Весь персонал уже в течение недели ничего не ест.
- Они протянут ноги,- озадаченно прокомментировала я.- А если вас не восстановят? Что они будут делать - умирать голодной смертью?
- Что-то говорит мне, что до этого не дойдет,- в глазах Аллы Николаевны заплясали лукавые искорки.- Я все-таки надеюсь, что Юрий Самуилович прислушается к голосу разума и все утрясется.
В Агентство я вернулась преисполненная самых благожелательных чувств по отношению к директрисе. Золотарева, конечно, женщина непростая, но, по-моему, она ни в чем не виновата. Не доверять своему чутью я, как и Зудинцев, оснований не имела. В голове крепла решимость довести начатое до конца и обелить директрису.
У окна в коридоре я снова увидела Горностаеву с Модестовым. Встретившись со мной взглядом, Модестов как-то виновато поежился. Валентина же взглянула на меня с нескрываемым раздражением и сразу отвернулась к окну. Я торжественно прошествовала мимо них в кабинет и демонстративно захлопнула дверь - аккурат перед самым носом у Модестова. Нечего в рабочее время любезничать в коридоре с этой рыжей стервой! Она заигрывает с ним, это ясно! И Модестов тоже хорош - потакает. И это мой муж, отец двух моих детей! В этот момент я даже пожалела об отсутствии Спозаранника - он бы приструнил Модестова. А заодно и Горностаеву. Кстати, раньше эта ветреная особь постоянно покуривала у окна в компании с Зудинцевым. Начать, что ли, в отместку этой парочке, кокетничать с Георгием Михайловичем? А что, это мысль! Зудинцев мне давно симпатичен. Думаю, не без взаимности. Нужно только разбудить в нем дремлющее чувство. Кстати, этим можно попытаться убить двух зайцев - охмуренный Зудинцев, вполне может быть, позволит мне поучаствовать в расследовании нападения на моего соседа.
***
Чиновника Коркина, зампреда комитета по делам семьи и детства, подписавшего приказ об отстранении директрисы, я невзлюбила, как только вошла в его приемную. Секретарша, похожая на селедку в маринаде - такая же тощая, скользкая и снулая,- семь раз заходила к нему в кабинет, возвращалась и сообщала, что меня примут через несколько минут. Несколько минут сложились в полчаса. За это время я успела продумать меню на вечер, составить расписание дел на завтра и покупок на сегодня, подсчитать наличность и навести порядок в сумочке. Наконец, после очередного захода в кабинет, секретарша, кисло улыбаясь, пригласила меня в святилище.
Коркин, как и его секретарша, напоминал рыбу. Только не селедку, а угря.
Какой-то он был длинный, черный и дерганый. Просто аквариум какой-то!
- Комментировать отстранение Золотаревой я не собираюсь! Вы ведь за этим пришли?- с порога огорошил меня господин Коркин.
Интересно, а чего ради я торчала у него под дверью?!
- Но именно этот ваш комментарий и был целью моего визита! Я предупредила вас об этом по телефону, и вы назначили встречу. Для чего? Могли бы и отказаться.