В дверь церкви глухо застучали снаружи.

- Идите, идите, гражданин Трохин! - прошептал сзади Ваня, - Как вас ударят линейкой - рвите чеку! Но не раньше! Удачи!

- Спасибо, Ваня! - обернулся Трохин. - Спасибо тебе за все! Прощай!

Он шагнул вперед и оказался перед бородачом.

- Веруешь ли ты?! - вдруг воскликнул бородач, срываясь с баса на визг.

- Верую! - кивнул Трохин.

- Крепка ли твоя вера? - снова крикнул бородач, - Веруешь, что произошел от Обезьяны?

- Крепка! Я верую! Верую, что действительно произошел от Обезьяны!

И тут грянул хор.

- О чудо! Чудо! - повторял хор сочным многоголосьем, - Он верует! Верует, что произошел от Обезьяны!

Певцы все более входили в раж, некоторые уже начали подпрыгивать, вертеться на месте, гримасничать, размахивать руками, почесываться и повисать на ближайших лианах. А самый толстый солист, присев на корточки, уперся одной рукой в настил, а другой энергично чесал под мышкой, выводя сочным басом:

- Так было и будет во веки веков! Аминь!

И почему-то Трохин, впервые за эти три безумных дня, почувствовал себя в полной безопасности и гармонии с окружающей средой. Он облегченно закрыл глаза, склонил голову, взялся рукой за шнурок на шее и стал терпеливо ждать удара линейкой.