? Ты это, Верка... Hе поднутряй!
? Hе такая, да? Ах, жена у тебя бестолковая-непутевая, а ты вона какой, чистый да ухоженный, в костюме новом двубортном, женой купленом, и в туфлях парадных, тоже ею...
Тихон, понять пытаясь, сказал уже примирительно, но руки с авоськой еще не опуская:
? Брось, Верк. Будет тебе...
? Hе такая я тебе, не така-ая, ? Верка как не слыхала его. ? Так ты теперича такую нашел? ? Тут у Верки глаза враз мокрые стали. ? Да где ж ты сыскал-то ее, стыда в тебе нету, козел старый!
Тихону стало проясняться, но пока слабо, и он уточнил:
? Какую такую? Чего ? сыскал?
И тут Верка в полный голос дала:
? Да ты не мне, ты людям вон расскажи!
И освободила вид в комнату.
Сделал Тихон шаг туда и как споткнулся:
ЗА СТОЛОМ В КОМHАТЕ СИДЕЛ ПРЕЗИДИУМ в составе (слева направо кругом стола):
1) Клашка (подруга Веркина еще по "трикотажке");
2) Гришка (муж Клашкин, мужик шебутной и здоровый, грузчик в "мебельном" ? всё плечо от ремней погрузочных в шрамах);
3) и ? Федорна (ведро пустое, а не баба, соседка через два дома; соседка из тех, каких поселок после смерти сто лет забывать будет ? не забудет).
И стоял перед ними в дверях Тихон ? как на портрете парадном. С авоськой.
? Здрас-сьте...
Это Тихон сказал.
Гришка тут же из-за стола встать дернулся, но Клашка его за рукав осадила, и он остался на месте.
И Верка начала следствие:
? Ты с чего это вчера домой под утро заявился? И трезвый! В костюме, причем, новом. Ты где ночь провел? У кого!
Тихон молчал, соображая, не дать ли ему отсюда ходу, с собрания этого... ("И главное ? Гришка! Вот уж кого не ждал...")
Гришка сам был грешен. Знал его Тихон мало, но про то (со слов Веркиных же) ведал. Хотя, может, оттого Гришка и был тут: при Верке ? вроде эксперта, и при Клашке ? для уроку и вроде как муж образцовый. Три дохлых зайца зараз...
И тут Верка, наконец, главный вопрос обвинения задала, после чего Тихону и прояснилось:
? Ты чего вчера в Лавру бегал! Для какой такой надобы?
Отвечать надо было сразу, так что Тихону думать было некогда. Он и сказал:
? Так я ж это... В какую Лавру?
Верка сказала ясное:
? А в нашу, Посадскую... Видали тебя там, в скверике гулял...
И повело за язык Тихона, откуда что и взялось:
? Ходил вчера. Было. Свечку ставить ходил. За человека одного.
Сбил он Верку. Хорошо сказал, не подкопаешь.
Hо Верка не сдалась.
? За какого еще человека такого?
? Так помер он. Я свечку ходил ставить. Мать его попросила. Похороны вчера были, после них и пошел.
? Кто ж это у тебя близкий такой помер, что я не знаю?
Гришка тут, наконец, из-за стола и встал-таки и, грудь расправив, взял за плечо Клашку.
? Вставай давай. Пошли. Горе тут у человека, а вы...
И добавил еще Федорне:
? И ты тоже, мать, не засиживайся. Ишь, собрались!..
Тихон, дверь освобождая, шагнул навстречу публике, в комнату, и те прошли мимо него гуськом, как виноватые.
С Верки как краску сняли.
? Да кто ж помер-то? С хоздвора кто?
? С хоздвора.
Тихон тяжко, как со скорбью в душе, прошел к столу и опустился на стул, авоську на пол выпустив.
? Да кто ж это? Зовут как?
И сказал Тихон первое, что на язык выскочило, сам за сказанным не успевая:
? Штапик. Витькой его звали. Виктором... Сергеичем.
? Фу ты, господи! Я уж думала хороший кто! А Штапику туда и дорога. Свечку еще ему ставить, черту такому...
Верка, враз интерес потеряв, шла уже на кухню, но Тихон, впервые в жизни в роль войдя, и тут сказал так, как думал:
? Стой! Ты товарища моего не трожь, он какой ни есть, а человек был.
? То-оже мне, "человек"... Пьяница Штапик твой был, вот кто.
? Пьяница? ? Тихона как по лицу хлестнули. ? А я?.. Я тогда ? кто?
Верка была уже на кухне, откуда и донеслось:
? Ты кто ни кто, а муж мне. А Штапик твой ? пьянь подзаборная.
Она вдруг опять вышла в комнату и закончила неожиданно:
? Ладно, Тиша, бог с ним, со Штапиком твоим. Помер и помер. А вот если б ты вчера или сегодня еще и бритый пришел, я б тебя и порасспросила не так, и на кладбище б сейчас съездили, на могилку к Штапику твоему, коли он помер... Цветочки б ему отвезли. А так ? ладно. В баню-то сходил?
? Закрыта баня.
? И хорошо, что закрыта. Дома оно лучшйе... Сегодня, как огород вскопаешь, и затопишь, если уж собрался. А пока ? я там чайник поставила, иди брейся. И чтоб рожи твоей я больше небритой не видала. Понял?
"И пойди ее пойми..." ? думал Тихон, на Верку глядя.
Глядел он на нее ? как первый раз.
"Грех, а не баба. Как ни крути ? на свое вывернет."
Да ведь как оно ни вышло, а беса и козню его последнюю одолел-то он, Тихон, хоть и рассказать про то некому. Hо оно, может, и к лучшему, коли не рассказывать, а того лучше ? кабы никто про то и не спрашивал...
Встал Тихон и пошел бриться. И не то чтоб довольный был, а так ? чистый вроде. Будто и впрямь в баню сходил. А Штапик... Да простит он, если, конечно, еще узнает. Должен простить.
Глава IХ. "ЧУ ГРУС ВОТ РЕЧ"...
В понедельник на работу вышел новый Тихон: в третий раз за два дня бритый, Веркой малость стриженый и в костюме путном (хотя и не в том, в каком беса победил). Верка сверх того еще и галстук навязала, да Тихон ? чуть со двора ? в карман его спровадил. Про костюм ? тоже Верка решила. "Хватит в рванье шлендрать. Возраст уже, надо выглядеть..." Вот и выглядел, пока в рабочее свое, отдельно взятое, не переоделся, как дурень с ярмарки ? и даже еще хуже, потому как без денег.
Мужики по такому случаю зубы поскалили, но необидно.
Про деньги Тихон тоже жалел не сильно, потому как вчера, в воскресенье, Федорна ? ведро помойное ? опять заявилась. Прибыла прямо на огород, где они с Веркой мирно картошку сажали, и стеснялась она перестеснялась за президиум тот, вроде, а потом-таки Тихону полочку на кухню себе и заказала. (Без полочки, клялась, как без рук...) И Тихон думал: "От зараза... Ящичек бы тебе, а не полочку, да потеснее, чтоб не рыпалась. Оно б и людям радость..." Hо заказ принял. А как не примешь? Рядом ? Верка; завтра, может, ? милиция... Да и где ей, бабе паскудной, Федорне, полку еще взять?.. Вот и принял. И не промазал: Федорна, с Веркой про картошку посудачив и уходя уже, шепнула вдруг про "бутылочку красненького". Так что вечером бутылка ему будет. И хоть пить ее ему лучше в Веркой, по-семейному, а все спать не насухую.