Он понимал, что Хелоиза была потеряна для него, потеряна для всех, кто ее любил. Жонглер застонал от собственного бессилия, от того, что ничем не мог помочь ей.

Сенрен еще долго сидел на дороге, размышляя о любви, жизни и смерти. Затем поднялся и подошел к калитке, но вдруг резко развернулся и побежал.

ГЛАВА 28

Брат Уэланд пересек двор замка и, подойдя к настоятельнице монастыря, помог ей сойти с лошади. Он был сыном крепостного и с трепетом относился к представителям церкви.

Настоятельница спешилась, и он, бережно держа ее под руку, провел мимо небольшого озера в середине двора замка.

— Моя госпожа сейчас разговаривает с новым управляющим — сэром Эверардом, — и еще не знает о вашем приезде, — сообщил он настоятельнице монастыря.

— Хорошо, не надо ее беспокоить. Я встречусь со своей племянницей позже. Будет очень любезно с вашей стороны, если вы покажете мне мою комнату. Путешествие очень меня утомило, — ответила она.

Уэланд посмотрел на двух молодых девушек, которые снимали багаж настоятельницы с мулов, и подумал, что они не лишены привлекательности.

— А что, Моресхолд здесь? — поинтересовалась настоятельница.

— Да, — ответил один из рыцарей Томаса Моресхолда. На этого рыцаря искоса бросали взгляд монастырские девушки.

Настоятельница огляделась и поняла, что здесь ничего не изменилось. Изменилась только она сама, ее лицо стало грустным. Она рассказала брату Уэланду, что еще ребенком бывала здесь, что граф Гилберт де Джобоург был ее родным братом.

Уэланд не знал этого.

— Но неужели совсем ничего не изменилось, ведь прошло немало лет? — с удивлением спросил он.

— Да, построили новое здание, новую башню, но, в общем-то, все, как и прежде. Кстати, а что слышно о лорде Роберте Гилберте? — спросила настоятельница.

— Он во Франции вместе с королем Генри, — ответил Уэланд.

Они подошли к лестнице, которая вела в комнату настоятельницы.

Перед праздничным залом стояло много повозок, они были заполнены провизией для предстоящей свадьбы.

Судьба Роберта Гилберта ни у кого не вызывала удивления. Все понимали, что ни один королевский суд не будет наказывать такого близкого родственника короля, пока сам король не захочет его наказать.

Две служанки спешили к настоятельнице, неся чашу с горячим вином. Она приняла ее с благодарностью, вино должно было восстановить ее силы.

Выпив вина и переведя дух, она поинтересовалась у Уэланда, что случилось с Джулианом. Правда ли говорят, будто он сбежал? Уэланд почувствовал себя неловко.

— Видите ли, Джулиана Нссклифе посадили туда, где сидят заложники… Его посадили туда после праздника… Думаю, вы знаете эту историю… — смущенно проговорил он.

— А что было дальше? — спросила настоятельница.

Уэланд откашлялся и стал рассказывать:

— Через какое-то время у него созрел план побега. Никто не думает, что ему кто-то помог бежать.

Настоятельница согласилась с ним. Она хорошо знала Джулиана с самого детства и помнила его ловкость и проворство.

Чуть позже она стала расспрашивать, как поживает ее племянница Констанция, что делает.

— Она готовится к свадьбе, — сказал Уэланд.

— Да… Я слышала, что Моресходд — хороший человек… — проговорила настоятельница и тут же повернулась к одной из служанок, спускавшейся по лестнице, и поинтересовалась, готова ли ее постель. Она очень устала после путешествия и, послав за багажом, отправилась в свою комнату.

Брат Уэланд слышал, как она отдавала приказания служанкам, когда поднималась вверх по лестнице. Он вернулся во двор и посмотрел на окно за решеткой высоко вверху.

Рыцари, которые охраняли сводного брата Констанции в ночь его побега, поклялись, что не слышали ничего — ни шума, ни лая собак. Это были верные рыцари… Но как такое могло случиться? После долгого раздумья, так и не найдя никакого решения, Уэланд отправился к графине сообщить о приезде ее тети.

Когда брат Уэланд пришел с новостью, Констанция сидела за столом с отцом Бертраном, Эверардом и бывшим управляющим. Они подсчитывали доходы от имения. Как Констанция и предполагала, эти доходы были весьма незначительны. Бывший управляющий положил перед ней бумагу, которую графиня молча подписала. Эти деньги предназначались семье рыцаря Карсефора, который погиб, защищая Констанцию. Его смерть под копытами лошади была ужасна.

Они работали молча, думая о том, что в связи с замужеством Констанция должна отдать все, что имеет, Томасу Моресхолду. Через несколько недель ждали приезда адвоката, чтобы уладить все юридические формальности.

Констанция встретилась взглядом с Эверардом. Она не ожидала, что ее новый управляющий будет так же хорошо относиться к Моресхолду, как и она сама. Неожиданно в комнату ворвались ее дети в сопровождении нескольких охотничьих собак, которые с лаем бежали за ними. Последним вошел Тьери, он был очень красив в своем шерстяном жакете.

Младшая дочь бросилась к Констанции и стала тянуть куда-то за руку. Старшая, Ходерн, недавно приехавшая из монастыря, степенно подошла к столу. Заглянув в счета, она как бы между прочим сообщила, что Тьери сказал, что она может ездить на пони.

Леди Морлакс улыбнулась и поднялась. Сразу же встали и все мужчины, сидевшие за столом. Дела были уже почти закончены, и Констанция решила выехать на прогулку со своими дочерьми. Ходерн взяла ее за руку, и они стали спускаться вниз по лестнице. Тьери шел сзади них, поддерживая маленькую Биатрис. На его вопрос, поедет ли с ними Томас, графиня ответила, что нет.

Последние недели стояла плохая погода и они вынуждены были большую часть времени проводить в замке. Сейчас, когда немного потеплело, все были рады выехать верхом в лес, где было так красиво и все радовало глаз.

Констанция хотела прогуляться с девочками вдоль реки, там рабочие начали строительство новой часовни, и ей лично хотелось посмотреть, как оно продвигается.

Мабел с ребенком на руках ждала Констанцию внизу на лестнице.

— Сестра, куда ты собираешься? Мне необходимо поговорить с тобой! — торопливо заговорила она, когда графиня спустилась.

Леди Морлакс остановилась и посмотрела на племянницу. Это была хорошенькая девочка по имени Элизабет, на днях Констанция стала ее крестной матерью. Ребенок спокойно спал, улыбаясь во сне. Биатрис крутилась вокруг них, ей очень хотелось посмотреть на свою сестренку. Но Мабел держала дочку высоко, и Биатрис ничего не могла рассмотреть.

— Констанция! Я не могу вернуться в их замок, ты должна понять, что это невозможно! Разреши мне остаться здесь и занять мою старую комнату. Я буду жить в ней… Моя служанка поможет с ребенком, — стала уговаривать ее Мабел.

Они вышли во двор.

— Нет, ты не останешься здесь. Он уже не бьет тебя, не так ли? — спросила она сестру.

— Констанция, ты не хочешь слушать меня! Я опять беременна, и сейчас это должен быть обязательно мальчик, — так сказал мой муж. Бог мой! Элизабет нет еще и трех месяцев! Я должна сама кормить ее, а не отдавать няне, но его мать и сестры…

Здесь Констанция перебила сестру и предложила обсудить это позже наедине.

Хуберт де Варренс и его отец были сейчас вместе с Томасом Моресхолдом и другими гостями, которые съехались на свадьбу в Морлакс.

Графиня знала, что была и другая причина, которая заставляла Мабел жаловаться на своего мужа. Все дело в том, что он очень мало времени проводил с ней. Практически она всегда была одна. Констанция огляделась, она искала свою младшую сестру.

— Где Бертрада? Почему ты не присоединишься к своей сестре и ее мужу? Сейчас мы найдем их служанку и пошлем передать ей, чтобы она пришла и забрала тебя с собой, — сказала она, хотя прекрасно знала, что ее младшая сестра с мужем не ладят с семьей дс Варренсов. Мабел при этих словах только покачала головой.

В это время Тьери посадил Ходерн на пони. Констанция, наблюдая за дочерью, невольно вспоминала себя. Неожиданно графиня вспомнила, как в один из снежных зимних дней во время их скитаний Тьери посетил одинокую вдову в какой-то деревне и вернулся с провизией, тогда он накормил их всех… Потом она вспомнила, как они почти потеряли надежду на спасение и Тьери спросил у Ллуд, умрут ли они на этой дороге, но она ответила ему «нет». Сейчас Тьери был около ее дочери, гордо сидевшей на пони, а Констанция все смотрела на него, не отрывая глаз.