Матра, впрочем, не знала способа действовать лучше. Она очевидно думала, что если кто-нибудь более старший спрашивает, надо отвечать. Но Звайн-? Руари не мог извинить своего друга-человека за излишнюю разговорчивость, выдачу всех их секретов. Звайн-то отлично знал мудрость умолчания и красоту обмана. Он достаточно часто советовал им что говорить, когда они были еще в окрестностях Урика. Но когда они очутились в пустыне, следуя по карте, нарисованной на обрывке коры, которую Руари все еще считал ловушкой, здравый смысл и обычная настороженность Звайна куда-то испарились.

Женщина, которая спросила об их делах, еще раз бросила внимательный взгляд на Звайна и Матру, а потом перенесла внимание на Руари. Она была женщина и стояла, он был полуэльф и сидел в седле канка, и тем не менее она глядела на него сверху вниз, успешно передавая свое презрение изогнутыми бровями.

— Вы все выглядите детьми, совершенно не приспособленными для гор и лесов, — сухо сказала она. — Вы вообще знаете, где находитесь?

Без колебания Руараи покачал головой. Может быть в нем больше от Матры, чем он думал.

— Джект, — сказала она.

Он не был уверен, что это такое: ее имя, имя поселка или вообще оскорбление, пока не вспомнил, что кто-то приветствовал их как раз этим именем, когда они еще ехали.

Она схватила антенны канка и заставила его идти вперед. Он без труда мог контролировать сознание жука при помощи друидства и помешать ее намерениям даже не пошевелив ни одним мускулом. Но это было бы еще более глупо, чем упоминать карту или халфлинга, которого они искали. Над магами любого сорта всегда была аура, что-то такое неопределенное, но отличающее от обычных людей всех друидов, жрецов, осквернителей и даже темпларов. Но ни один из окружавших их людей не имел ничего подобного, во всяком случае Руари ничего такого не чувствовал. Так что пока надо спрятать гордость и упрямство в карман, нужен повод получше, чтобы показать свое весьма ограниченное мастерство.

Джект оказался размером примерно с Квирайт, если считать число зданий или людей, но на этом сходство кончалось. Дорогие камень и дерево были самой обычной вещью здесь, на границе Пустых Земель. Здания Джекта выглядели такими же крепкими, как и стены Урика, но казались так же поспешно и небрежно построены, как и плетеные хижины Квирайта. На каждой стене висели шкуры и куски шкур животных, имена которых Руари не мог назвать. Черепа с рогами и клыками висели над каждой дверью и окном. Оружие, главным образом копья и дубинки, стояли в стеллажах около самого большого здания. Судя по шкурам и черепам Джект постоянно с кем-то воевал или, по меньшей мере, конфликтовал.

Скорее всего так оно и было. Люди и полуэльфы должны есть, а здесь не было ни полей или садов, просто пустыня и кусты, растущие с задней стороны зданий, стоящих кольцом. Руари слышал рассказы о четырехпалых гитах, которые не ели ничего, кроме мяса, и о гладиаторах Тира, которые пожирали мясо тех, кого побеждали, но большинству людей и полуэльфов требовалось диета поразнообразнее, чтобы оставаться здоровым. Если жители Джекта такие же, как и обычный народ, им надо где-то доставать зелень и зерно, возможно из леса, если у них нет полей.

Эта женщина упомянула горы, которые Руари мог видеть, и леса, которых не мог. По всей видимости леса находились за горами, и в них местные добывали еду, а животные, чьи черепа и шкуры висели на домах, жили на свободе, и там же росли деревья с достаточно бледной и гладкой корой, которая могла служить папирусом.

В первый раз с тех пор, как они выехали из Кодеша, Руари подумал, что они оказались в нужном месте. Хотел бы он, чтобы Павек был с ними, отпраздновал их триумф — и договорился с жителями поселка о проводнике, который нужен чтобы сделать следующий шаг в их путешествии. Но Павека здесь не было. Руари уставился на горы, позабыв обо всем остальном, и стал ждать, когда боль отступит.

К тому времени, когда Руари пришел в себя, они обогнули самое большое здание Джекта и остановились перед рядами загонов для животных. В большинстве загородок содержались канки, иниксы и еще множество домашних животных, зато в некоторых были живые экземляры тварей, чьи черепа и шкуры украшали стены домов Джекта.

— Кирр, — сказала женщина-человек, заметив что Руари восхитился огромной восьминогой кошкой.

У кирра были загнутые рога, которыми он мог защищать свою голову сзади, и более привычные львиные зубы, двойной ряд лап и острые шипы, торчащие из хвоста. Полосы черного и медного цветов, соответствовавщие коже и волосам самого Руари, пересекали его мех. Именно такие шкуры Руари видел на стенах многих домов, где их, очевидно, высушивали. Полуэльф представил себе силу зверя, представил, сколько силы и ловкости надо было проявить, чтобы убить такого, а уж тем более поймать, но тут же все вытеснило желание подойти, погладить его мех своими пальцами и услышать его хриплое мурлыкание.

— Они короли горных лесов, — объяснила женщина. — Так ты уверен, что по-прежнему хочешь карабкаться вверх по горам в поисках халфлингов и черных деревьев?

Руари забыл ответить. Как полуэльф он обладал уникальной особенностью, которая не была ни у одного из его родителей: общностью с дикой природой, а друидство еще усилило и дополнило ее. В этот момент, в бездне своего собственного горя, он особенно глубоко воспринял печальный взгляд глаз кирра. Если бы он был один, он немедленно спрыгнул бы со своего жука, ничего не боясь вошел бы в загон и почесал коту голову.

Но Руари был не один, и он заставил себя отвлечься от кирра. Когда он так и сделал, огромный кот ударился со всех сил о стену загона и испустил странных звук, то ли рев, то ли плач, который заставил мурашки пробежать по коже Руари.

Женщина бросила на Руари пренебрежительный взгляд. — Полуэльфы, — пробормотала она, тряхнув головой. — Вы и ваши зверюшки. Даже и не думай освободить эту тварь. Она предназначена для арены Тира. Только попробуй ослабить ее веревки, и мы пошлем туда тебя вместо нее.

Печаль Руари тутже перешла в гнев, хотя он ничего не мог сделать ни для себя ни для кирра, которому была суждена кровавая смерть от руки Тирского гладиатора — и который после этого сожрет его мясо. Он этой мысли ему стало и плохо и тяжело. Вынув почти пустые мешки из-за седла, Руари спрыгнул со спины канка и пошел ко входу в большое здание.

В Квирайте вместе с ним жили несколько кивитов, пушистых и жизнерадостых хищников, размером с голову кирра. Он держал их в своей роще и не показывал почти никому, так что только его самые близкие друзья знали о той нежности, даже любви, которую он питал к ним. Когда он вернется в рощу, он по-прежнему будет ласкать и заботиться о них, но, тем не менее, оставляя плачущего кирра позади, Руари поклялся себе, что придет день, он вернется в Джект — и освободит кирра, если сможет.

Самое большое здание в Джекте оказалось таверной, открытой закатному небу и такой большой, что все жители Джекта могли бы там усесться, и на лавках остались бы еще свободные места.

— Мы торговцы и охотники, — объяснила женщина. — И вы попали к нам в неудачное время. Наши запасы пусты. Почти все наши охотники в лесах. А все наши посыльные передают приказы или носят им припасы. Если у вас есть какие-нибудь городские изделия и вы хотите что-нибудь из леса, мы может вам дать. Если вы пришли из леса и хотите что-нибудь городское, это тоже возможно. Нет ничего, что мы не могли бы вам продать, за соответствующую цену. Но что касается нас самих — мы остаемся здесь круглый год и у нас есть все, что надо.

Она повела рукой кругом. Огромная груда боченков была сложена пирамидой рядом с одной из стен. Длинные столы и скамьи заполняли единственную комнаты таверны.

— А что о вас, мой меднокожий друг? Что вам надо? Запасы? На мой взгляд вы слегка поиздержались в пути.

Она ткнула пальцем в почти пустой мешок, свисавший с его плеча, при этом, как бы случайно, ее мозолистые пальцы пробежались по его запястью. Он в ответ хорошо приложился бы и к ее руке и к ее щеке, если бы какая-нибудь женщина в Квирайте позволила себе такую наглость, но здесь был не Квирайт, и Руари был слишком потрясен, чтобы сделать или сказать что-нибудь в таком роде.