Павек с трудом удержался, чтобы не сказать что-нибудь глупого и обидного. Он был высший темплар; в случае необходимосто он мог открыто обратиться к силе Короля-Льва. Простое заклинание и любые магические устройства, охранявшие дверь, разлетятся при этом на куски, как и любая охрана внутри, если она там есть. Но проблема была в том, что Павек не хотел использовать преимущества положения высшего темплара. Нравится это ему или нет, но он мог потерять все свое тяжелым трудом заработанное друидство, если вернется на путь темпларов. Когда-нибудь он сделает окончательные выбор, но не сейчас.

Их враг-халфлинг был, судя по всему, великолепным алхимиком, но не использовал магию. Он мог купить свиток с заклинанием и нанять кого-нибудь, кто бы произнес его — Кодеш выглядел местом, где можно было купить любую нелегальную магию, были бы деньги. Но халфлинги, как правило, не пользуются деньгами и, кстати, не покупают почти ничего. Так что возможно они имеют дело только со скрытым запором.

Возможно.

Он несколько раз ударил в дверь, стараясь почувствовать ее движения и положение замка и петель.

Наконец он решил, что петли находятся наверху, и уже занимался проблемой задвижки, когда настоение за его спиной резко изменилось.

— Вот он! — взвизгнула Матра, и вытянула вперед руку, указывая на место на галерее второго этажа.

Расстояние было слишком большим, а тени на балконе второго этажа были слишком глубокими, чтобы Павек смог распознать лицо халфлинга, но силуэт абсолютно точно принадлежал одному из лесного народа. У него появилось ощущение, что и халфлинг смотрит на них, и это ощущение, увы, перешло в уверенность, когда халфлинг махнул маленькой рукой в их направлении. Только мгновение Павек колебался, что бы этот жест означал; в следующий миг он уже это знал.

Какзим подал сигнал своим сообщникам, находившимся на площадке для убийств. Хорошо-откормленные и хорошо-вооруженные мясники уже бросились на них.

Павек вытащил меч и пробормотал прощальную молитву.

— Магия! — крикнул дварф. — Магия, Великий. Король-Лев!

— Нет времени! — выкрикнул Павек, и это было самой настоящей правдой, а не отговоркой.

Ему нужно было держать рукоятку меча обеими руками и полностью сконцентрироваться, чтобы отбивать удары тяжелых тесаков, обрушившихся на них. Их спины прикрывала фальшивая стена-дверь, на какое-то мгновение это дало им преимущество, но потом стало еще хуже, когда соратники Какзима забрались на крышу. Теперь их атаковали со всех сторон, в том числе и сверху. Их смерть была вопросом нескольких ударов сердца, они исчезнут не оставив за собой ни следа, ни воспоминания.

Конечно Король-Лев умеет поднимать мертвых и заставить их говорить, но даже он не сумеет допросить сосиски.

Темплары гражданского бюро умели сражаться теми же пятью видами оружия, как и темплары военного бюро. Дварф тренировался трижды в неделю. Павек держал себя в форме, обучая фермеров в Квирайте. Если бы они сражались один на один, или даже по два на одного, он и дварф без проблем проложили бы дорогу до ворот, где — он надеялся и молился — им помогли бы одетые в желтое подкрепления из сторожевой башни.

Если бы они могли договориться, выбрать единую цель и атаковать сами, а не защищаться от сыплющихся со всех сторон ударов, совершенно бесполезная оборона. Не было времени для тактики, не было времени подумать, удар, отбой, и еще один, и еще и еще…

Последний проблеск сознания Павека услужливо сообщил ему, что решающий удар пришел сзади.

Матра почувствовала, как зашита создателей выходит из ее тела: полая сфера звука и света, которая сбивает с ног всех, вокруг нее. Она увидела, как падают все: Павек, дварф и Руари в том числе. На этот раз ее зрение не затуманилось, ноги и руки были тяжелые, но не парализованные. Может быть потому что, хотя опасность была достаточно реальна, она решила сама защищать себя. А может быть разница из-за того, что она изо всех сил ухватилась за трепещущую руку Звайна. В любом случае она и Звайн были единственными, кто стоял на ногах в очень немаленьком круге вокруг них.

Тем не менее они оба оказались не единственными, стоящими на этой убивающей земле. Защита создателей — ее защита — не достала до стен. Все стоявшие вне круга — мужчины и женщины — ругались, сердито глядя на нее. Те, которые упали около края круга уже начинали, неуверенно, подниматься на ноги. Балкон, на котором она видела Какзима, был пуст. Матра хотела бы верить, что он упал с него, но она знала, что он попросту сбежал.

— Было бы лучше всего, если бы ты могла сделать это снова, — прошипел Звайн, на этот раз он уже сжал ее руку так сильно, как мог, но недостаточно сильно, чтобы ей стало больно.

Ей никогда не случалась защищаться дважды подряд, но сознание Матры сформировало вопрос, а тело дало ответ. — Я могу, — уверила она Звайна. — Когда они подойдут поближе.

— Мы не можем ждать так долго. Мы должны бежать к двери и укрыться за ней. — Звайн подтолкнул ее к двери.

Она оттолкнула его. — Мы не можем оставить наших друзей снаружи.

Мальчик-человек не сказал ничего, но появилось изменение в хватке, с которой он держался за ее руку. Это изменение не понравилось Матре.

— Что? — спросила она, пытаясь взглянуть на него и одновременно не выпускать из виду шевелящуюся толпу.

— Нет необходимости заботиться о них. Они мертвы, Матра. Ты убила их.

— Нет. — Ее всю перекосило, тело выгнулось, отрицая слова Звайна. Хотя самые близкие к ним люди, как друзья так и враги, лежали там, где они упали, их руки и ноги были выгнуты самым невероятным и неудобным образом, и они не делали нкаких попыток пошевелиться. — Нет, — повторила она тихо. — Нет.

Какзим не умер тогда в Доме Экриссара, больше года назад, а ведь он держал кинжал у ее кожи. А Руари был на расстоянии вытянутой руки, когда она высвободила свою защитную силу. Он не мог умереть.

Не мог.

И тем не менее он не шевелился.

— Уже слишком поздно, — печально сказал Звайн. — Они идут опять.

Но это были не мясники Кодеша. Шум и движение пришло от фаланги одетых в желтое темпларов, которые атаковали толпу с пиками наперес и щитами в руках. Без Какзима, отдающего приказы, мясники не были заинтересованы в драке. Они уже было ринулись в круг, сделанного силой Матры, но исчезли, как только заметили подходящих темпларов. По всему двору задиры бысто затесались в толпу зевак.

Несколько голосов продолжали ругать Матру, благоразумно не выходя из гущи толпы. Они называли ее злой и уродливой. Некоторые даже называли ее драконом. Они все хотели ее смерти, и когда темплары прошли через толпу и заметили круг, который она сделала, защищая себя, Матра испугалась, что они могут поверить ее обвинителям. Они уставились на нее, оружие наготове, лица скрыты за щитами. Матра посмотрела на них, страх и злость зашевелились под кожей. Она не знала, что она сделает дальше, и тем более не могла понять, что они сделают.

Звайн отпусти ее руку. — Ветер и огонь, почему так долго? Мы уже начали волноваться.

Фаланга темпларов вздохнула с видимым облегчением. Копья поднялись, шиты опустились, и эльфийка Джиола вышла вперед.

— Что случилось? — спросила она дрожащим голосом. — Мы похватали оружие как только увидели, что толпа заволновалась. Мы были уже в воротах, когда услышали звук — это было как удар грома Тирского шторма.

— Матра решила, что вы не появитесь вовремя. Она взяла дело в собственные руки.

— Заклинание? Но ты же не осквернитель. Может быть ты из Союза Масок?

Осквернитель? Союз Масок? Эти слова не имели значения для Матры, но эльфийка смотрела именно на нее, и не было никого другого, о ком она могла говорить, за исключением этого мальчика-человека, который говорил очень быстро и за них обоих.

— Нет, никогда! Матра не волшебник, ни жрец или священник, нет. С тех пор как она пришла, она делает это все время. Не меч, не копье и не заклинание, просто бум, бум, бум и все валяются. Гром и молния одновременно.