Все перечисленные виды смертной казни считались легкими казнями, не мучительными. Кроме них, известны страшные, показательные казни, которые способны были вызвать у присутствовавшей при этом толпы настоящий ужас.
Колесование. Человека клали на землю лицом кверху и, растянув руки и ноги, привязывали в таком положении. Тяжелым колесом с железным обручем палач бил и раздроблял ему кости на руках и ногах. Затем осужденного с переломанными костями клали на это же колесо и в таком виде оставляли на медленное и крайне мучительное умирание. К слову, Пугачев тоже был приговорен к колесованию, но ему сперва отрубили голову, а потом уже переломали кости. Таким образом ему еще, можно сказать, повезло. Бывали случаи, когда колесованные лежали и мучительно умирали по нескольку дней.
Сажание на кол. Смерть крайне мучительная и жуткая, когда заостренный кол, вставленный в задний проход, постепенно проходя внутренности вылезал из спины или из груди. Казнь эта пришла к нам из Литвы. Иногда к колу прибивалась короткая перекладина, что замедляло проникновение кола, оттягивало смерть на два-три дня. После перенесенных страданий у многих покойников глаза вылезали из орбит.
Четвертование. Преступнику рубили по очереди руки и ноги, а затем отсекали голову. Иногда руки и ноги отрывали щипцами. Казнь назначалась за государственные преступления. Таким образом казнен был в Москве Стенька Разин.
Залитие горла. Экзотический способ умерщвления.
Применялся почти исключительно к фальшивомонетчикам, которым в горло заливали расплавленный металл, из которого они чеканили фальшивые деньги.
Закапывание в землю. Особый вид смертной казни, который применялся к женам, убившим собственного мужа. Преступницу закапывали живьем в землю по плечи и приставляли стражу для того, чтобы никто не мог кормить ее и поить, а также чтобы собаки не отъели голову. Мучения обычно длились два-три дня. Были, впрочем, случаи, когда закопанные жили еще 20 и даже 31 день. Точно так же карались и соучастницы преступления. В 1682 году в Москве "окопаны были в землю трое сутки" две женщины за убийство мужа одной из них.
К слову сказать, за убийство мужем жены подобной статьи не было. Описан случай, когда "кадашевец Ивашка Долгой за убийство жены наказан кнутом и отдан на поруки".
Повешение за ребро. Применялась эта казнь очень редко. Человеку продевался крюк под ребра и в таком виде его подвешивали. Очень любил забавляться этим Стенька Разин.
Человека, убившего своих родителей, разрывали клещами.
ТЕЛЕСНЫЕ НАКАЗАНИЯ
Телесные наказания были двух видов - болезненные и уродующие (отсечение рук, ног, отрезание языка, вырывание ноздрей, клеймение и т.п.).
Как уже отмечалось, почти все наказания в прежние времена совершались публично с воспитательной целью, чтобы, глядя на муки преступников, другим неповадно было совершать преступления. Это касалось не только смертной казни, но и более легких наказаний. Некоторые из них стоит перечислить.
Правеж. Способ взыскания долгов, заимствованный когда-то у татар. Неисправного должника помещали в тюрьму, а затем каждый день выводили на людное место, обычно на торговую площадь, раскладывали на земле или на деревянном "козле" и принародно секли по ногам батогами - длинными тонкими палками. Чем больше долг, тем длиннее был срок наказания.
Кнут. Тяжелый кожаный ремень, длиной от метра до двух, плетенный из лошадиной или лосиной кожи и засушенный. Таким кнутом можно было с первого удара содрать мясо до костей. Наказание длилось порою до трех дней, но обычно наносилось тридцать-сорок ударов, и этого было достаточно, чтобы засечь человека до смерти. Иногда в приговорах так и указывалось - "забить до смерти". Битье кнутом совершалось медленно, с паузами и остановками, так что наказание в 20 ударов длилось не менее часа.
К болезненным наказаниям относились также заковывание в железо, хождение босиком по острым деревянным кольям, сажание на долгий срок на очень неудобную деревянную лошадь.
ПАЛАЧИ
С палачами у властей всегда были проблемы, потому что найти добровольца на эту должность было очень трудно.
В народе палачи пользовались полнейшим презрением и отвращением. Осужденные преступники, выбравшие эту профессию в расчете на облегчение своей участи, освобождались от телесного наказания.
Свое искусство частыми упражнениями они доводили до совершенства. Они могли по желанию разрезать кнутом как острой бритвой подброшенный лист бумаги или же так подхватить кнут, пущенный со всего размаха, что подставленный лист бумаги оставался невредимым. Среди палачей встречались редкие мастера своего дела, которые умели так протянуть кнут по спине, что с каждым ударом он вырывал куски мяса. Обыкновенно в палачи назначались сами преступники, которые после двенадцати лет такой службы отпускались из тюрьмы на волю.
В Уложении ведено в палачи на Москве набирать из вольных людей и платить им жалованье из казны. Вообще предписывалось, "чтобы во всяком городе без палачей не были". Но охотников на такую должность из вольных людей было очень немного. Воеводы то и дело жаловались, что "в палачи охочих людей не находится, а выбранные принуждением убегают". Заплечных дел мастера имели большие заработки и получали крупные заказы. Были случаи, что и "воду секли кнутом, если дерзала она от ветров затевать возмущение".
Провинившиеся иногда тайно платили палачу до десяти тысяч рублей, чтобы не изувечил или сделал наказание менее мучительным. Становился в заплечные мастера какой-нибудь забулдыга, бесшабашная голова, у которого был один выход - "встать в палачи за свои вины". Палачам деньги доставались легко. Стоило ему пройтись по базару, всякий старался сунуть ему грош или пятак как бы в виде задатка.
Но, когда палач уходил на покой и селился где-нибудь, соседи гнушались разделить с ним кусок хлеба, посадить за стол. Прикосновение рук палача считалось осквернением. Взгляд, брошенный случайно на палача, считался нечистым и требовал особого очищения и молитвы Ивану Воину. Мальчишки не упускали случая, чтобы на улицах не потравить палача. Ни купить, ни продать ничего бывшие палачи не могли, так что жизнь их была хуже каторжной.
КПЗ В XVII ВЕКЕ
В Уложении 1649 года велелось строить тюрьмы за счет городов и уездов, избирать сторожей из простых людей.
Заключенные - тюремные сидельцы - помещались все вместе, сословий не разделяли. Только в семнадцатом веке начали отделять мужчин от женщин. Хотя известен случай, когда и в это время в новгородской тюрьме сидел скованный с чужой женой дьякона сын Василий Марков, а его жена в соседней камере также была скована с другим мужчиной.
В восьми избах московского тюремного двора в 1664 году сидело 737 колодников, из них в женской тюрьме - 27.
Условия содержания были такими, что даже сам царь в своей грамоте указывал: "... ворам и разбойникам чинится теснота и голод и от тесноты и от духу помирают..."
Режима отбывания срока еще не было выработано, не было и единого типа тюрем. Существовали тюрьмы, съезжие дворы, тюремные замки, остроги, колодничьи избы, темницы. Внешний вид и устройство их были разными. Для нарушителей порядка применялись кандалы, цепи, рогатки, стулья и т, п. Но в основном заключенные сами поддерживали порядок, создавали тюремные общины для защиты от произвола тюремного начальства во главе с выбранным старостой. Выражаясь современными понятиями, руководил всей внутренней жизнью авторитет.
Долгое время никому не было никакого дела, чем и как кормились арестанты. Никакой баланды никто им не варил и по камерам не развозил. В отчетах того времени встречаются такие записи: "Охримка Рваный с приключившейся ему от голода пухлости - умре".
Было что-то похожее на нынешний общак, когда каждый новоприбывший в тюрьму обязан был внести так называемую влазную деньгу или влазное. Этого хватало ненадолго. Единственным способом добыть пропитание было прошение милостыни на московских улицах.