Заключалось оно в прекрасном виде из окна.
6
Надо отдать должное серебристому - еще в машине он обрисовал Курочкину общую картину весьма достоверно. Глянув в окно, Дмитрий Олегович смог увидеть именно то, что было обещано ему по дороге. Площадь Пушкина. Памятник. Фонтан. Кинотеатр "Россия" и прочую перспективу. По левую руку высился издательский комплекс "Известий", частично прикрытый какими-то ядовито-синими коммерческими павильонами.
- Так-так, - сказал Дмитрий Олегович, осматривая убранство комнаты. На двух табуретках у окна располагался длинный продолговатый ящик защитного цвета. Будь он закрыт на все свои блестящие задвижки, можно было бы представить, что там покоится в разобранном виде фотоувеличитель либо какой-нибудь полезный в хозяйстве геодезический прибор вроде теодолита. Курочкин согласился бы даже на плохонький телескоп, но...
- И как она вам? - торжественным голосом осведомился серебристый провожатый. - То, что вы заказали, господин Сорок Восьмой. Никаких отступлений от контракта, удостоверьтесь.
- Замечательно, - проговорил Курочкин, стараясь скрыть охватившую его мелкую дрожь. Шуточки-цветочки кончились. В аккуратных пенопластовых гнездах ящика покоилось несколько поблескивающих металлом крупных и мелких деталей. Оптический прицел Дмитрий Олегович узнал сразу. По соседству помещался, видимо, магазин, чуть дальше глушитель и еще пять-шесть мрачного вида железок. Пистолетные глушители Курочкину уже доводилось видеть, но здешний, винтовочный, был гораздо массивнее и выглядел куда более зловеще. "Кстати, а к чему его следует привинчивать? - вдруг подумал Дмитрий Олегович. - Кажется, к стволу. А каким местом надо привинчивать затвор? Где у него перед и где зад?" Смутные воспоминания о так и не собранном на уроке в школе автомате Калашникова настраивали на невеселый лад. Надо было не подавать виду, что ты не знаешь, где у винтовки начало и где конец.
- Замечательно, - повторил Курочкин максимально бодрым тоном, на который только был способен в этот момент. - Отличная... игрушка. "Игрушкой" свою винтовку ласково называл террорист Карлос Кугель. Если писатель Черник и тут не приврал.
Убедившись, что гость удовлетворен, серебристый хек отодвинулся в сторону и уступил инициативу черному ароматному господину, который тоже присутствовал здесь не для мебели. Да и трудно было бы себе представить столь наодеколоненную мебель.
В руках у черного господина возникла такая же черная коленкоровая папка с белыми завязочками.
- Мы строго придерживались полученных инструкций, - самодовольно проговорил он, по-прежнему распространяя вокруг себя приторный парфюмерный запах. - Нам впервые приходится сотрудничать с мастером такого высокого класса, как вы. Поставленные задачи были непростыми, однако мы, разумеется, выполнили все ваши пять конкретных стратегических...
- Каким одеколоном вы пользуетесь? - неожиданно для себя брякнул Курочкин. Вопрос сам слетел с его языка, словно бы обладал свободой воли. Профессионал пробуждался в Дмитрии Олеговиче иногда в самый неподходящий момент. Как сейчас, например.
Черный господин с папкой отпрянул назад, как после пощечины.
- Виноват? - глупо переспросил он.
Курочкин про себя вздохнул. Интерес, еще как-то уместный для фармацевта широкого профиля (каковым и был Дмитрий Олегович), в устах международного террориста Сорок Восьмого выглядел странно. Однако отступать было некуда.
- Я насчет одеколона спросил вас, - произнес Курочкин, стараясь говорить веско и строго. - Что за фирма?
- "Ле-Крезо", - робко ответил наодеколоненный господин, мигом растеряв свое самодовольство. - Тридцать франков за флакон...
Супруга Валентина, знающая назубок курсы всех валют, на месте Курочкина за пару секунд пересчитала бы франки в доллары, доллары в рубли и компетентно сказала, много это или мало, тридцать франков. На взгляд же Дмитрия Олеговича, за избыток альдегидов отдавать деньги вообще не стоило.
- Переплачиваете, - задумчиво сказал он. - Вещества карбонильной группы того не стоят. Попробуйте лучше любой фитолосьон, ромашку или бессмертник. Аромат тоньше и не угнетает носоглотку...
Господин в черном костюме ошеломленно пощупал свой нос.
- Простите, - загундосил он, с опаской глядя на Курочкина, - в ваших пяти пунктах инструкции для нас ничего не сказано про запах... Сейчас исправлять? - Видно было, что якобы Сорок Восьмой буквально припечатал его недюжинными парфюмерными познаниями.
"Знай наших!" - удовлетворенно подумал Дмитрий Олегович.
- После исправите, - великодушно отмахнулся он. - В процессе. А пока продолжайте. - Короткий обмен репликами сильно прибавил Курочкину уверенности в себе. Так частенько бывало, когда ему удавалось перевести разговор в профессионально близкую ему область, хоть ненадолго покидая при этом область, ему недоступную. Скажем, бухгалтерское дело или методику террористических актов.
Спонтанное замечание Курочкина порядком выбило из колеи приторноароматного господина в черном костюме.
- Продолжаю, - послушно сказал он. - Как и требовалось в вашей инструкции, мы вычислили предполагаемый маршрут с разметкой по времени. Получилось четыре различных варианта, одинаково приемлемых для АКЦИИ. Вот... - докладчик вытащил из папки четыре листка, испещренных разноцветными стрелочками, и подал их Курочкину. - При любом раскладе маршрутов у них как минимум три точки схода... На ступеньках кинотеатра и дважды у фонтана. Учитывая, что прицельная дальность указанного типа стрелкового оружия составляет порядка тысячи четырехсот метров, мы не стали рассматривать все остальные варианты...
Дмитрий Олегович глубокомысленно наморщил лоб, разглядывая переплетение красок, синих и зеленых стрелочек. Вероятно, схема была очень хорошая - для тех, кто понимает. Сам же Курочкин, увы, к таковым не относился. С трудом он опознал в квадратике кинотеатр "Россия", а в заштрихованном кружочке - памятник. Впрочем, кружочек с таким же успехом мог оказаться и фонтаном.
- Понятно... - проговорил он, на ходу пробуя связать воедино жалкие обрывки своих знаний из области техники и теории покушений. В голову почему-то лезли самые бессмысленные словечки из книжки про террориста Кугеля. "Буэнос диас", "капсюль-детонатор", "консульская виза"... Не то, абсолютно не то! К чему тут, например, "буэнос диас"?. Он ведь наверняка не испанец. Правда, и Кугель тоже не был испанцем. С другой стороны, этот неиспанец Кугель из романа "Мишень" спал на циновке и в гробу видел всяческую икебану... Черт! Да икебана-то здесь при чем?!