– Уверен. Я чувствовал… ощущал… не знаю. Он напал на меня сзади, а я даже не знал, что он рядом. – Он склонил голову, прикидывая, что ему делать с замком; горбоносый профиль белел в темноте, как бледная орхидея. – Но я прислушиваюсь к малейшим звукам вот уже много дней и поэтому не был точно уверен, слышу я что-либо или же мне просто показалось. Страх здесь плохой помощник.

Интересно, когда в последний раз дон Симон Исидро признавался, что боится чего-то? Глядя на него сейчас, Эшер не мог отделаться от ощущения, что перед ним настоящий, живой дон Исидро, а не вампир, в которого он превратился три с лишним столетия назад.

– Merde alors! – Исидро отступил от решетки, тряся обожженным пальцем. – Забавно, что Блейдон опасался, чтобы его сын не услышал, как делают вампиров. Конечно, разумная предосторожность, так легче держать его под контролем, но… – Исидро замолчал, прислушиваясь. – Он ушел.

Можно было бы и не сообщать – буквально через несколько секунд по лестнице зачастили шаркающие торопливые шаги и раздраженный голос Блейдона позвал:

– Деннис! Деннис…

Эшера обдало ознобом – он все понял.

– Он ушел за Лидией!

Озноб сменился жаром бешенства – сильнее любой боли, изнеможения и отчаяния.

– Вот почему он подслушивал. Он хотел знать, как самому сотворить вампира.

– Sangre de Dios! – Неуловимым движением Исидро сорвал серый жилет и обмотал им руку. Эшер, зная уже, что вампир собирается делать, неуклюже снял руку с перевязи и тоже освободился от жилета. Протянул его Исидро, но жилет просто исчез из его руки, прежде чем он заметил движение вампира. Тот уже стоял у окна, укутывая руку поплотнее. Взявшись за прут, напрягся (на обнаженных выше локтя руках прыгнули мышцы), но уже в следующий миг отпрянул от решетки, потирая обожженные места.

– Ничего хорошего. Металлургия далеко ушла с тех пор, когда на решетку хватало силы десятерых человек, а я не могу долго за нее держаться. Если бы мы могли разобрать кладку вокруг прутьев и вынуть их… – Его бледные глаза, обежав тюрьму, остановились на Эшере. – Проклятье, ну почему человек, считающийся джентльменом, должен носить подтяжки, а не пояс с большой и крепкой металлической пряжкой, как это было в мои времена…

– Его бы у вас отобрали. – Эшер стоял на коленях рядом с гробом. – Он об этом подумал. Даже дверные ручки сняты.

Исидро выругался – бесстрастно, архаично и на нескольких языках. Эшер укладывал руку в перевязь, думая об одиноком большом доме, отдаленном на мили от ближайшего жилья.

– Деннис должен знать, что по-другому он ее не получит…

– Если это вообще сработает, – сказал вампир. Он стоял не шевелясь, но глаза его блуждали по комнате. – Если, как полагаете вы, вампиром становятся, усвоив некий микроорганизм, чему я не верю, то это еще не значит, что передается и его искусственная разновидность. Даже если вампира пытается создать мастер, знающий дело, чего нельзя сказать о нашем друге.

– Это не означает, что он не убьет ее своей попыткой. – Гнев на Блейдона, на Денниса, на Исидро, на других бог знает где прячущихся вампиров переполнял Эшера. – Может быть, я дотянусь до замка.. Если бы мы с ним справились, можно было бы позвать на помощь.

– У вас недостаточно сильные пальцы, чтобы вырвать его из рамы.

Эшер выругался, потом сказал:

– Как скоро он туда доберется? До Пиков около сорока миль – он ведь не сможет воспользоваться поездом…

– Он побежит. Вампир способен бежать всю ночь без передышки. Verdammnis, есть в этой комнате железка больше, чем пряжка на помочах? Будь вы женщиной, у вас бы, по крайней мере, были ребра от корсета…

– Есть! – Эшер сел на крышку гроба и торопливо принялся разуваться с помощью здоровой руки. Он бросил туфлю вампиру, и тот поймал ее, кажется, даже не шевельнувшись. – Силы десятерых человек хватит, чтобы разорвать подошву? Там есть трехдюймовый стальной стержень, поддерживающий подъем. Так делаются все мужские туфли.

– Стало быть, я служу… – пробормотал сквозь зубы Исидро, в то время как его длинные белые пальцы с ужасающей легкостью обдирали тугую кожу, – делу посрамления чудес механики… Где его усадьба? Что-то я до сих пор не слышал ни о каких пиках на этом острове…

– Нет там никаких пиков. Усадьба находится в меловой низине неподалеку от Оксфорда. Тесть Блейдона построил ее, когда хорошо нагреб денег в сороковых. Блейдон оставался там, пока не умерла жена. У него была квартира в колледже, когда он еще преподавал…

– То есть вы знаете, как туда добраться? – Исидро уже вовсю трудился над окном. Руки его были обмотаны обоими жилетами – на случай нечаянного прикосновения к серебру. Скрежет металла по цементу напоминал визг пилы.

– Конечно. Я бывал там неоднократно, хотя за последние годы – ни разу.

Вампир приостановился, вслушиваясь. Где-то в доме хлопнула дверь. Исидро сказал мягко:

– Он сейчас в саду, зовет сына. Голос испуганный.

Полные ярости глаза Эшера встретились со спокойными глазами Исидро. Эшер изо всех сил напрягал слух, но так ничего и не услышал.

– Все. Ушел. – Исидро вернулся к прерванному занятию, сквозь зубы моля Бога поразить подмышки Блейдона вшами всей корабельной команды, а живот червями – и все это на архаичном пришепетывающем наречии испанских конкистадоров. Резко переключившись на английский, он добавил: – Лошадей мы можем взять в стойлах…

– Мотоциклом быстрее, и не нужны запасные лошади. Он сейчас в сарае рядом с моим домом. Я его основательно перебрал, так что он надежнее, чем все прочее. – С помощью здоровой руки и зубов Эшер затянул бинты потуже; на лбу от боли выступил пот. – Вам нужна моя помощь?

– Все, что мне нужно, так это железный лом, а вовсе не сомнительная помощь увечного пожилого шпиона. А поскольку вы лишены приятной способности гнуть стальные прутья, стойте где стоите и отдыхайте.

Эшер был рад подчиниться. Рука распухла почти до локтя, он уже чувствовал головокружение и легкий жар. Осторожно свел в кольцо большой и указательный пальцы – что ж, есть надежда, что с рукояткой газа он справится.

Как быстро может бежать вампир? Он сам наблюдал, что Гриппен и Исидро могли двигаться с невероятной скоростью. Неужели они и вправду способны бежать не отдыхая?.. Скрежет металла не умолкал ни на секунду. Казалось, он будет продолжаться вечно.

– Dios! – Дон Симон отступил от окна, стряхнул ткань с запястий и принялся растирать руки. Стискивая от боли зубы, он сказал:

– Этот прут свободен, но я не могу взять его. Руки у меня уже ослабли, серебра так много, что жжет даже сквозь материю.

– Сейчас. – Эшер торопливо сбросил вторую туфлю и подошел к окну. Прут свободно ходил в гнезде. Здоровой рукой Эшер раскачал его, подергал и в Оконце концов освободил. Исидро снова замотал руки, осторожно потянулся к сложному оконному замку и, вырвав его, поднял стекло.

– Сможете пролезть?

Эшер осмотрел образовавшуюся брешь.

– Думаю, да.

Поизвиваться ему пришлось основательно – с помощью всего одной руки, зная, что единственная опора на той стороне – узенький карнизик. Исидро поддерживал его как мог; один раз он нечаянно коснулся прутьев, и Эшер почувствовал, как по руке вампира прошла судорога боли.

– Все в порядке, я уже на ногах, – сказал он и получил в ответ свистящий болезненный выдох. Холод яростно кусал голые руки и шею. Как можно быстрее Эшер пробрался к приоткрытому окну лаборатории и, пройдя знакомым путем, открыл засов на бронированной двери.

Исидро уже успел надеть свой измятый жилет; тонкие белые руки были покрыты пятнами, действительно напоминающими обширные ожоги. Трясущимися пальцами Эшер перевязал его с помощью носовых платков – своего и Исидро.

– Блейдон должен держать деньги в кабинете, – бросил он. – Возьмем кэб до Блумсбери – а там станция на Харли-стрит…

– Сейчас уже за полночь. – Исидро согнул руки в локтях и содрогнулся.

– Вы увезете вашу леди на мотоцикле. A вот найдется ли там место, где бы я мог укрыться, если нас застанет утро?