– Разве мы дальше не поедем? – спросила Мич, массируя икры; она отсидела ноги.

– Мы пойдем другим путем, – сказал Порнов.

27. БОЙЛЕРНАЯ

Порнов вытащил из кармана карту и рукой указал примерное направление; в густом дыму ни черта было не видать.

Они побежали. Мич напоследок оглянулась на машину. Ремроботы сбрасывали с кузова на землю звенящие металлические цепи, вытягивали наружу трубки с бегущей из них жидкостью, громоздили на носу машины шипастые изгороди.

– Чего это они? – спросила Мич.

– Смотри под ноги, – посоветовал Порнов. – Готовятся к взятию Перекопа; скоро им будет жарко, очень жарко!

Из дымной пелены вынырнула серая стена капонира; Порнов сверился по карте и, бросив мешок на землю, вытащил оттуда коробку с примотанным сверху будильником.

– Побудь здесь; я скоро, – он ящерицей скользнул в смотровой проем. – Можешь пока наколдовать себе какую-нибудь обувь…

– Грешно смеяться над убогими, – сказала Мич. Вздохнула тоскливо, ухватилась за подол и разом оторвала от него широкий лоскут.

Когда через пару минут Порнов вновь выбрался наружу, на ногах Мич уже красовались полупортянки-полумокасины.

– Совсем другое дело! – одобрительно воскликнул Порнов. – И эта максимайка – тоже ничего. Смотри-ка, дым рассеивается. Ничего, проскочим…

Взрыва Мич не расслышала; лишь из смотрового окна слегка подуло ветром.

– Делай как я! – скомандовал Порнов, подхватил мешок и нырнул в клубящуюся внутри капонира пыль.

Мич, непрерывно чихая и протирая глаза, последовала за ним.

Желтый свет галогенной лампы, предусмотрительно свинченной Порновым из подфарника вездехода, прыгал по уходящим вниз ступенькам. Вот он погас и засветил вновь; это Порнов нырнул в проделанный взрывом лаз и теперь светил изнутри, показывая девушке путь.

– Не одни циклопы делают вентиляционные шахты, – сказал он, сплюнув набившуюся в рот пыль. – Прямо и вниз…

Прямо получилось довольно легко; вниз – значительно хуже. Мощный восходящий ток воздуха слепил, дергал за одежду, в общем, всячески мешал спускаться. Ноги Мич в золотой обувке так и норовили соскользнуть с узких железных скоб; Порнову пришлось подстраховывать ее, спускаясь первым и поправляя ее ступни на ступенях скоб. Мич сначала категорически возражала против такой помощи:

– Боюсь, тебя интересует лишь мой вид снизу!

– Ты не права, дорогая; вид сверху волнует меня гораздо больше, – и Порнов посветил фонариком вниз. Открывшаяся панорама многометровой бездны оказалась зрелищем впечатляющим. Настолько, что принцесса немедленно прекратила всяческие прения и позволила Порнову карабкаться первым.

Спустившись на тридцать шесть скоб – Порнов считал вслух – они вновь перебрались в горизонтальный штрек. Настолько узкий и низкий, что приходилось ползти на четвереньках. Но едва Мич успела порадоваться тому, что уставшие пальцы рук стали сгибаться, как перед ее носом открылась точная копия той шахты, что осталась позади.

– Я не могу, – объявила Мич и легла на спину. – Все; бензин кончился.

– Вставай, – нервничал Порнов. – Из графика выпадем…

– Я уже выпала. Иди один.

– Вот чертова кукла, – выругался Порнов и принялся рыться в своем мешке. – Как будто это мне надо…

– У меня нет даже сил дать тебе по морде, – меланхолично отреагировала на его слова Мич.

– Охотно верю, – заметил Порнов. Он сложил безвольные руки Мич у нее на животе и принялся обматывать их добытой из мешка веревкой.

– Никак изнасиловать решил, – бормотала Мич. – И время подходящее нашел, и место!

Порнов взвалил девушку себе на спину; продел голову в кольцо ее рук; страховочную веревку привязал к поясу. Приказал:

– Держись крепче! – и полез в шахту.

– Уж лучше секс, чем это! – почти серьезно возопила девушка.

Шахта, штрек, шахта, штрек; Порнов тянул, как дизель. Только постепенно намокающее платье на груди Мич, да стекающие ей на руки струйки пота давали понять принцессе, насколько нелегко дается ее спутнику его равномерное и неудержимое движение вперед.

– Брось, не донесешь! – почти взмолилась она наконец. Грудь Порнова вздымалась так, что могла сломать Мич ее привязанные руки; из глотки вырывался сплошной хрип; сердце бухало так, что эхо катилось по металлическим трубам.

– Еще немного, еще чуть-чуть, – сипел Порнов, таща Мич на закорках и с натугой переставляя ноги по прогибающимся под двойной тяжестью ступенькам, – последний бой, он трудный самый…

Очередная шахта кончился; Порнов выпростал голову из объятий Мич и замертво повалился на пол.

Запястья Мич словно ножом резали; не дожидаясь, пока Порнов придет в себя, она зубами принялась рвать узел на руках. Раны саднили так, что у Мич слезы выступили на глаза.

– Там… в мешке – аптечка, – через силу выговорил Порнов и вновь уронил голову на землю.

Мич забралась в мешок; кроме аптечки, она нашла еще и большую железную фляжку с выбитым на ней орлом. Во фляжке оказалась вода.

Мич секунду думала, держа в одной руке баллончик с анестезией, а в другой фляжку. Отложила баллон, подобралась к Порнову и принялась лить воду ему на лицо. Губы Порнова задрожали, рот открылся. Он принялся жадно глотать воду.

Наконец, Порнов напился. Довольно улыбнулся Мич:

– Хорошая девочка!

– Плохой мальчик! – Мич деловито отложила фляжку и одной сильной оплеухой отправила Порнова обратно в то состояние, из которого только что сама его вывела.

– Это тебе за куклу, – услышал Порнов, когда новая порция воды вновь привела его в чувство. – Еще себе раз такое позволишь…

– У вас, мэм, какое-то странное чувство гордости, – заметил Порнов, потирая челюсть. – То вас чуть ли не матом кроют, – вы терпите, а то слова сказать нельзя…

Мич, поливающая аэрозолем руки, поинтересовалась, когда это ее крыли матом.

Порнов напомнил сцену с сестрой и кобелем. О чем тут же пожалел.

– Во-первых, кобелем тебя назвали, а не меня, – медленно сказала Мич, вновь приблизилась к Порнову. – А во-вторых… подслушивал, мерзавец!

И она бы вновь влепила нашему герою пощечину, но… То ли движение ее на сей раз было не столь искренним – а значит неожиданным, то ли Порнов уже достаточно оклемался, чтобы вспомнить свои боевые навыки, – только карающая ее десница вдруг оказалась в твердом капкане порновской кисти, а поданное вперед для удара тело, – в опасной близости от обороняющейся стороны.

Несильный рывок; Мич и опомниться не успела, как оказалась в порновских объятиях. Жаркий неистовый поцелуй перехватил ее дыхание; тягучий страстный омут затянул ее с головой. Она не понимала, что с ней происходит, – и не хотела понимать.

Время встало.

Боль в руке; воротник его рубашки прикоснулся к подживающей ране. Она вскрикнула; Порнов опомнился от этого крика.

– Господи! – он в суматохе взглянул на часы. – Опаздываем!

– Дать бы тебе еще раз, чтобы знал, – с расстановкой произнесла Мич. – Целовать меня… и думать о времени. Мой бог!

Порнов был уже у мешка, собирал вываленные Мич пожитки. Поднял ибахобу, сунул за пояс. Покрутил в руке фонарик, включил-выключил…

– Куда это ты собрался, Аника-воин? – насмешливо поинтересовалась Мич. – Вот уж теперь ты не уговоришь меня следовать за тобой не то что за тридевять земель, а и на пару метров даже…

– Пара – не пара; шестнадцать метров и сорок пять сантиметров тебя устроит? – Порнов щелкнул фонариком и посветил вглубь очередного штрека; блеснула перегородившая цилиндр решетка.

– Куда ты завел нас, коварный старик? – спросила Мич, поправляя платье.

– Здесь ремроботы засекли повышенный уровень излучения, – ответил Порнов. – Судя по всему, за этой решеткой расположен реакторный зал космопорта. Еще вопросы будут? Нет? Очень хорошо. Сейчас я буду эксперимент ставить…

Пока Мич изумленно хлопала на него своими длиннющими ресницами, Порнов прошествовал мимо нее к решетке. Вытащил из мешка ибахобу и уселся на пол у загородки. Стараясь следовать наставлениям мистера Аса, сложил рукояти ибахобы вместе и, держа ее как ручку от трамвая, направил торцом на решетку. Принялся осторожно вращать руками, извлекая из ибахобы меняющий цвет, длину и форму лазерный луч. Прожечь решетку оказалось довольно легко; но едва только Порнов попытался сдвинуть луч, как тот немедленно завяз в стальном кружеве заграждения. В безуспешных попытках разрезать решетку прошло еще несколько минут; Порнову никак не удавалось сдвинуть луч с места без того, чтобы кисти рук не сместились хотя бы на миллиметр.