Врач кивнула и протянула ему визитную карточку.

– Если захотите побеседовать, я освобожусь после вскрытия. Оно займет несколько часов.

– Спасибо, – Джосс взглянул на карточку. – Мы свяжемся с вами.

На карточке значилось: «ЛАЙЛА ОРЛОВСКИ, ДМ ЧММК». Что делает здесь доктор медицины, Член Межпланетного Медицинского колледжа? Обычно такие люди работают на более высокооплачиваемых должностях.

Ассистенты увезли тело. Доктор последовала за ними, нарочито оставив дверь открытой. Один из секретарей подскочил и так же демонстративно закрыл ее.

– Прошу прощения, – сказала Орсиерес Джоссу. – Смерть всегда так удручает.

– Понимаю, – ответил Джосс.

– Каковы же ваши планы? – попыталась она продолжить разговор.

– Поначалу надо устроиться. Полагаю, для нас забронированы места в одном из отелей?

– Да, в Хилтоне. Один из моих людей проводит вас. А дальше?

– Осмотримся пару дней, привыкнем к месту, позадаем кое-какие вопросы, побываем на месте происшествия. Ну и все такое. Нам так же хотелось бы переговорить с вашей полицией, может, они что-нибудь смогут рассказать. Затем уже начнем работать более интенсивно.

– Прекрасно, – кивнула головой Орсиерес. – Я – член дирекции станции. Если вам что-либо понадобится, сразу же звоните мне, – и сделала паузу. – Что касается этого, – показала она рукой на пол, где только что лежало мертвое тело…

Джосс успокаивающе замотал головой.

– Можете положиться на нас. Общественные связи – не наш профиль, – и улыбнулся одной из самых очаровательных своих улыбок.

– Спасибо, – кивнула Орсиерес в ответ.

В этот момент дверь распахнулась, и в комнату вошли люди в форме местной полиции – темных трико, облепленных нашивками, знаками отличия и бог знает чем еще. Джосс подавил улыбку. Инструктор по психологии говорил ему, что чем больше декорирована униформа, тем больше тот, кто ее носит, любит применять власть, и тем меньше он уверен в своем праве и в способности применять ее. И еще его учили обращать внимание на шляпы.

«Ну, хоть шляп-то у них, слава Богу, нет», – подумал Джосс. Зато украшений – побольше, чем у латиноамериканских диктаторов в старых видеофильмах. Если бы эти полицейские постояли немного не шевелясь, их можно было бы запросто принять за рождественские елки. А их пушки инструктор описал бы, как «слишком большие, цилиндрические, черные и весьма не эффективные». Считалось, что такое оружие выражает скорее сексуальную агрессивность, чем желание бороться с преступниками.

Трое вошедших офицеров осмотрелись вокруг. Самый раскрашенный из них – седой мужчина лет шестидесяти с маленькими, близко посаженными глазами и опущенными уголками рта неодобрительно окинул взглядом всех присутствующих.

– Где же тело? – спросил он.

– С ним занимаются медики, – ответила Орсиерес. – Это гипер.

На лице полицейского появилась недовольная гримаса.

– И вы вызвали меня из-за какой-то наркоманки?

– Какая-то наркоманка, как вы ее назвали, – голос Орсиерес резко задрожал, – была одной из наших самых ценных служащих. Совету это начинает надоедать, шериф Соренсон. Когда кое-кто перестает выполнять свою работу должным образом, Совет замечает это.

– Поэтому вы вызвали этих чертовых сопов? – он оглядел Джосса и Ивена так, что можно было подумать, что они сами виноваты во всем происходящем.

– Офицеры О'Баннион и Глиндоуэр прибыли сюда, чтобы расследовать дело об убийстве их коллеги, офицера Салоникиса, – сказала Орсиерес, повернувшись к Джоссу и Ивену. – Здесь они случайно, но я окажу вам любезность и представлю их вам здесь, чтобы им не пришлось искать вас по всему вашему Департаменту. Кстати, шериф, нам надо поговорить о взаимодействии полиции с другими службами. Мы находимся в центре станции, а ваши люди добираются за двадцать минут там, где нужно десять…

– А-а, это все проблемы с персоналом, – вздохнул Соренсон, как бы отвечая на давно надоевший ему вопрос. – Пока нам бюджет не урезали…

– Но вы же сами сказали, что можете обойтись меньшим количеством людей.

– Простите, – раздался вдруг голос Ивена. – Может быть, нас все-таки представят?

Все опять уставились на него. Джоссу пришла в голову мысль, что даже если учесть, что игра «тупой полицейский – добрый полицейский» имеет свои преимущества, смотреть на то, как они обходятся с Ивеном – просто невыносимо. Но трое полицейских смотрели на руки Ивена по-другому. По их реакции было ясно, что они ощутили свое оружие не более чем игрушкой в сравнении с грозными, отливающими вороненой сталью предметами, скрещенными на металлической груди. Ивен широко улыбался.

– О, простите, – заторопилась Орсиерес. – Знакомьтесь: шериф Эдвард Соренсон, начальник полиции, а это офицеры О'Баннион и Глиндоуэр.

– Очень рад, – явно солгал Соренсон. – Чем можем – поможем. Рад видеть вас у себя в любое время. Мои люди в вашем распоряжении, – он снова повернулся к Орсиерес. – Кстати, мой доклад о том, что вы вмешиваетесь в дела полиции, завтра же будет в Совете. Всего хорошего… – он тоже вышел, не закрыв за собой дверь.

– Интересные дела здесь творятся! – подумал Джосс. – Пожалуй, мы пойдем, – вслух сказал он. – Думаю, здесь пока делать нечего. Когда мы устроимся, мисс Орсиерес, нам бы хотелось обсудить с вами кое-что. Если это, конечно, возможно.

– Связывайтесь со мною в любое время, – Орсиерес любезно улыбнулась. – Прошу прощения за некоторые неловкости. Недавно у нас перераспределяли фонды, и кое-кому наступили на мозоль.

– Мы постараемся ничего не испортить, – пожал плечами Джосс.

– Мы очень рады, офицер О'Баннион. Заходите в любое время.

Они вышли из комнаты на свежий воздух и медленно побрели к эскалатору.

– Ну-ну, – мягко сказал Джосс. – Хорошей же нам здесь лапши на уши навешали!

Ивен посмотрел на него и негромко произнес:

– Надо будет осмотреться насчет жучков, когда будем в отеле.

Джосс с удивлением взглянул на него.

– Ты серьезно?

– Здесь полно камер. Не удивлюсь, если есть и микрофоны.

Джосс кивнул. Ивен явно становился осмотрительным. Самому ему не хотелось пока делиться своими мыслями.

– Куда сначала, – спросил он, – к доктору?

– Пожалуй. Хочу посмотреть, как проходит вскрытие.

Джосс достал карточку, посмотрел на адрес и подошел к ближайшему справочному автомату.

– Три уровня вниз и полотсека вправо, – произнес он через минуту. – Хорошее место.

– Странное место для морга, – задумчиво протянул Ивен, становясь на эскалатор.

– Я начинаю подозревать, что там у нее частная практика, – откликнулся Джосс.

Так оно и оказалось. Это была жилая зона. Двух уровней над ней не было, и «небом» ей служила обратная сторона административного уровня.

Дома – не такие примитивные, как на нижних уровнях, с двойными дверями и дорогими металлическими табличками с именами владельцев – свободно отстояли друг от друга. На доме, который они искали, висела блестящая анодированная пластина с надписью:

«ВРЕМЯ РАБОТЫ МОРГА: ПОНЕДЕЛЬНИК – ПЯТНИЦА. 8:00–17:00.»

– Интересно, а как же с теми, кто умер в субботу? – пробормотал Джосс.

– Может, их сваливают у стены. А может, соседи используют их в качестве удобрения, – ответил Ивен, глядя на садик, росший рядом с домом. Посмотри, какие яблони. В природе таких не бывает. Какая-то генетическая мутация.

– Тихо, – сказал Джосс и нажал на кнопку переговорника.

– Кто там? – раздался раздраженный голос.

– Глиндоуэр и О'Баннион, доктор Орловски.

– О, входите.

Дверь открылась, и они вошли внутрь. За дверью находилась маленькая площадка, покрытая чем-то, на первый взгляд напоминающим камень. Тот, кто придумал этот материал, был мастером своего дела – даже на ощупь он был холодным. Слева располагалась дверь с надписью: «МОРГ», справа – дверь без опознавательных знаков.

– Куда желаете? – спросил Джосс.

– Мрачные у тебя шуточки.