- Какого князя, сэр? - переспросил инспектор, нахмурившись.
- Васстирашвили, по-моему, - пожал плечами Хью и пояснил, что речь идет о знакомом миссис Картер.
Инспектор навострил уши. Всем сразу стало очевидно, что таинственный иностранец, возможно, замешанный в эту историю, весьма его заинтриговал. Инспектор с деланным безразличием провозгласил, что хотел бы пообщаться с этим джентльменом. Затем он поинтересовался у Хью, сколько времени тот провел в Пейлингсе, прежде чем встретил Вики, а потом, когда выяснилось, что Хью только-только приехал, полюбопытствовал, каким образом мистер Диринг добирался до Пейлингса.
Хью приехал на собственной машине прямо из Мэнора, миновав по пути деревню и Дауэр-хаус. На вопрос инспектора, не видел ли чего подозрительного в окрестностях Дауэр-хауса, Хью помотал головой из стороны в сторону.
- Нет, по-моему, я ничего особенного не видел.
- Но вы не абсолютно уверены, сэр?
- Да, не вполне. Скажем так: я никого не видел. Что, впрочем, не удивительно, учитывая, что я вел машину, а не глазел по сторонам.
Инспектор согласился и сказал, что пока у него вопросов больше нет.
- Значит, я могу вернуться в Пейлингс? - спросил Хью.
- Да, сэр, - ответил инспектор, пряча записную книжку в карман. Собственно говоря, я и сам туда еду, так что могу подвезти вас.
Поскольку было очевидно, что он не хочет, чтобы Диринг-младший поспел туда раньше него, Хью спорить не стал и отправился следом за инспектором к полицейскому автомобилю. Инспектор перекинулся парой слов с сержантом, и они поехали.
Сцена, которую они застали в Пейлингсе, была выдержана в лучших традициях классической мелодрамы. Эрминтруда, укутанная в пышную шаль, возлежала на диване, сжимая в одной руке флакончик с нюхательной солью, а в другой - розовый носовый платочек из жоржета. Графинчик с рюмкой на близстоящем столике свидетельствовали о том, что страдалицу приходилось приводить в чувство с помощью бренди. Вики в комнате не было, тогда как бледная Мэри стояла у изголовья дивана с кружевным платочком, пропитанным одеколоном. Увидев появившегося в дверном проеме Хью, она вскинула голову и одарила молодого человека вымученной улыбкой.
- Слава Богу, что ты вернулся! Вики нам сказала... Это правда?
- Да, - кивнул Хью. - Увы. Здесь инспектор Кук из полиции. Он может войти?
- Полиция! - простонала Эрминтруда. - Господи, бедный Уолли!
Инспектор, учтиво подзадержавшись на пороге, кинул на вдову взгляд, в котором читались сразу изумление, легкий ужас и благоговение. Казалось, что ничто и никогда уже не спасет безутешную Эрминтруду, однако Мэри шагнула вперед со словами:
- Да, да, конечно, проходите, инспектор. Мы... Это страшное горе! Мы потрясены. Я... Я даже не знаю, что... Миссис Картер... Словом, проходите!
- Мне, право, очень жаль, что приходится беспокоить миссис Картер в столь тяжкий час, - произнес инспектор Кук. - Но я должен исполнить свой долг и задать вам несколько вопросов.
Эрминтруда отняла от глаз розовый платочек.
- Как вы поступили с его телом? - спросила она надломленным от горя голосом.
Инспектор кинул сконфуженный взгляд на Хью, который поспешил к нему на выручку и пояснил, что тело Уолли будет доставлено в полицейский морг.
- Морг! - взыла Эрминтруда. - О Господи милосердный!
Было ясно, что инспектору с ней не совладать. Мэри решила, что ее долг - оказать посильную помощь полиции. Повернувшись к дивану, она провозгласила:
- Милая тетушка Эрми, не думайте сейчас о том, что станется с телом бедного Уолли. Постарайтесь ответить на вопросы инспектора. Это очень важно.
Эрминтруда, осознав, что спинка дивана мешает ей выражать свои чувства страстными жестами, присела.
- Неужели вы столь жестокосердны? - горестно спросила она инспектора, который на глазах увял, съежился и втянул голову в плечи. - Неужели в вас нет и капли жалости? Или, по-вашему, я мало вынесла, что вы посмели вломиться в мой дом и мучить меня своими расспросами?
- О, мадам, - воскликнул инспектор, - я вовсе не намерен вас мучать, клянусь! Вы только выслушайте...
- Спрашивайте о чем угодно! - убитым голосом произнесла Эрминтруда, взмахивая руками и понурив златокудрую голову. - Мне уже все равно.
Вдруг она стиснула руку Мэри и добавила, уже вполне нормальным голосом:
- Господи, какой позор! Полиция в доме! Я буду обесчещена!
Инспектор, который уже начал ощущать себя прокаженным, сказал, что вполне разделяет ее скорбь, хотя и не понимает, чего она так опасается.
- Меня интересует лишь одно, мадам: не досадил ли ваш покойный муж кому-нибудь? Может, ему хотели отомстить? Он ни с кем не ссорился...
Он запнулся на полуслове, потому что речь его возымела совершенно неожиданное действие. Эрминтруда буквально взвилась в воздух и напустилась на него с пылом, который составил бы честь незабвенной Дузе.*
_______________
*Дузе, Элеонора (1858-1924), великая итальянская актриса.
- Не хотите ли вы сказать, что это я довела любимого мужа до смерти? - взревела Эрминтруда.
Инспектор ошалело попятился.
- Тетушка Эрми, вы его не так поняли! - воскликнула Мэри. - Ничего подобного он не говорил! Умоляю вас, возьмите себя в руки и выслушайте его!
Инспектор Кук насторожился.
- Верно ли я понял, мадам, что вы ссорились со своим мужем? осторожно спросил он.
- О Господи! - всхлипнула Эрминтруда. - Да, мы расстались совсем скверно. Бедняжка ушел в иной мир, затаив горечь. - Она заломила руки. Господи, Мэри, он был плохим мужем, но как мне жаль, что я на него накричала, ведь мы его больше никогда не увидим! Все мы ведь не ангелы, да?
Мэри спокойно, почти ласково, снова уложила ее на диван.
- Не вините себя, тетушка Эрми. Я уверена, он уже обо всем забыл. Он на вас зла не держал.
- Ему бы еще на меня злиться! - с горечью произнесла Эрминтруда. После всего, что я от него вынесла.
В глазах инспектора промелькнул живой интерес, он походил на гончую, учуявшую зайца.
- Значит, мадам, мистер Картер вам чем-то насолил?
Мэри предупреждающе стиснула руку Эрминтруды. К сожалению, на женщину это возымело обратное действие. Горделиво вскинув свою хорошенькую головку, она громко провозгласила, что полоскать грязное белье на людях - не ее удел, и оскорбленно умолкла. Впрочем, ненадолго.