Андор быстро повел Инос к карете.

– Укройтесь здесь! – крикнул он, перекрывая шум. – Тут может быть засада.

Он помог забраться в карету и ей, и тетушке Кэйд. Инос рада была подчиниться. В перекошенной карете тетушка обрушилась на нее всем своим весом, но Инос нисколько не возражала. Тесный контакт был сейчас очень кстати.

– Это был Рэп, – прошептала она, борясь со слезами.

– Да, дорогая.

– Но продавать отцовских лошадей? В барах?

– Если он действительно продал дворцовых лошадей, – сказала Кэйд, – то это наверняка стало бы известно, так?

– Конечно! – В конюшнях было не так уж много лошадей, чтобы кража прошла незамеченной, и не так много конюхов, чтобы не вычислить вора. Глупый Рэп! – Значит, об этом узнали, и он убежал!

– И вполне возможно, что он нашел приют у гоблинов, – согласилась тетка. – Не знаю, дорогая, зачем он последовал за тобой на юг. Возможно, надеялся сочинить для тебя какую-нибудь невероятную историю…

– Да, скорее всего. – Инос знала, что в этом возрасте парни иногда ведут себя странно. Именно тогда проявляются плохие качества в некоторых. Инос слышала много историй об этом в Кинвэйле и получила множество предупреждений. Но Рэп? Это ведь не был злой дух?

Когда душа умершего представала перед Богами, ее взвешивали, и если добро, совершенное ей, перевешивало зло, то она становилась частью Добра. Но если перевешивало зло, то общее Зло могло отвергнуть ее, и тогда душа становилась злым духом, не находящим себе пристанища и являющимся людям по ночам.

Кэйд даже вздрогнула.

– Боже мой, мне показалось, что оно… что он был живой.

– И Рэп не мог оказаться на стороне зла! – Однако если он опустился до продажи лошадей в барах, что еще мог он успеть натворить, прежде чем умер? Инос похолодела.

– Не думаю, что это был дух, – твердо сказала Кэйд. – Вряд ли духи могут так отвратительно пахнуть!

Инос удалось выдавить улыбку. Какое облегчение, что тетка согласна с ней! Это был Рэп. Живой Рэп.

Она оглянулась. Солдаты понемногу восстанавливали порядок, но у кареты никого не было. Даже Андора…

– Тетя, как Игинги узнал насчет отца? Почему он дожидался в Кинвэйле, когда появится Андор? Это могло быть условлено!

Кэйд виновато моргнула.

– Это моя вина, дорогая.

– Твоя?

– Да. Я проговорилась Экке, что беспокоюсь о здоровье твоего отца. Канцлер Ялтаури должен был посылать мне отчеты, но их не было.

– Так за всем этим стоит Экка?

– Боюсь, что так.

– Значит, когда… если отец умрет…

– Проконсул, думаю, провозгласит герцога королем. Я сделала такую глупость, дорогая! Я не понимала… Инос поцеловала ее в щеку.

– Но это не Андор?

– Нет! Не думаю.

– Я доверяю Андору, – твердо сказала Иное. – А ты?

– Я… – На секунду тетушка Кэйд заколебалась, но потом улыбнулась. – Ты просишь меня выбрать между ним и этим очень пахучим мальчиком?

Инос засмеялась и обняла ее. Невидимые птицы разразились трелями в ее душе – никто не предавал ее, кроме этой ужасной вдовствующей герцогини! Кэйд поступила глупо, но не со зла. Андор не виноват – Инос никогда больше не усомнится в нем! Увидя Рэпа, она еще раз поняла, насколько ниже казались в сравнении с Андором все прочие мужчины. Андор, о Андор!

Волк, гоблин и фавн, обладающий ясновидением, – не было ни малейшей вероятности, что солдаты могут выследить их.

Через час или около того отряд двинулся вперед по горной тропе. Инос и ее тетка ехали верхом, а карету пришлось бросить. Лошадь Инос шла очень близко к лошади Андора, но с такого расстояния Рэп не мог сказать, была ли она на привязи или нет. Он не мог подозвать ее, потому что не знал, что это за лошадь. Знал бы Андор, что этот план был отвергнут Рэпом как слишком опасный для Иное! Кроме того, по его следу бросится вся армия импов, а его рассказ слишком неправдоподобен, чтобы ему кто-нибудь поверил.

В густом лесу он следил за ними внутренним зрением. Юноша промок насквозь и чувствовал себя несчастным, сидя здесь сгорбившись и тыкая мох палочкой – тык, тык… Флибэг спад, но, когда колонна двинулась, он единственный из них троих услышал далекий стук подков и поднял голову. Маленький Цыпленок сидел на стволе поваленного дерева, упершись локтями в колени, терпеливый, как сами деревья.

Тык, тык…

Дождь сбегал по шее Рэпа, но он нарочно не поднимал капюшон. Он почти жалел, что встреча состоялась, что он не пропустил Инос и не отправился блуждать по Империи. Но с теми, кто знает слова силы, может случиться все что угодно – так учил его Андор. Кроме того, через горы проходила всего одна дорога.

Отвергнутый с презрением. Тык!

Даже Инос его оттолкнула! Тык!

Но Андор знает слово, и ему будут верить больше, чем всем остальным. Вызывать доверие было его талантом.

Тык! Палочка сломалась.

Рэп поднялся на ноги.

– Что теперь делаем? – спросил Маленький Цыпленок. Рэп вздохнул.

– Ты все еще моя падаль, гоблин? Подобная осторожность вызвала ухмылку на лице гоблина. Он кивнул.

Мысль о долгом тяжелом пути приводила в отчаяние.

– Теперь мы побежим обратно, – сказал Рэп. – Обратно в Краснегар.

Даже в Краснегар пришла весна. Холмы были еще белыми и необитаемыми, а дамба загромождена ледяными торосами и сугробами, но отдельные смельчаки уже протоптали по ней дорожку, и несколько недель спустя по ней на материк поплетутся ослабевшие за зиму лошади, овцы и козы.

Луны не было. Бледные зарницы играли на небе, когда Рэп и Маленький Цыпленок выбрались из домика на берегу, зевая и дрожа спросонья. В мерцающих отблесках северного сияния можно было с трудом увидеть собственные ноги.

Рэп несколько раз с наслаждением втянул морской воздух, прислушиваясь к потрескиванию льда под натиском прилива. Затем он обернулся к своему товарищу. Юноша уже предлагал это гоблину, когда они вышли из леса, но надо еще раз попытаться.

– Я освобождаю тебя, Маленький Цыпленок. Ты уже отплатил мне свой долг с лихвой, возвращайся к своему народу.

– Я твоя падаль, – послышался из темноты упрямый шепот. – Я смотрю за тобой.

– Здесь ты не можешь мне помочь! Мне грозит большая опасность, но ты ничего не можешь сделать и только сам окажешься в опасности. Иди, я очень тебе благодарен.

– Я смотрю за тобой. Потом я убиваю тебя!

Значит, Боги еще не дали ему знака. Рэп пожал плечами.

– Тебе придется поторопиться, если хочешь прийти первым. Пошли.

Он побежал. Однако, когда они достигли дамбы, ему пришлось перейти на шаг, ориентируясь исключительно с помощью ясновидения, а время от времени Маленькому Цыпленку приходилось хвататься за его плечо, чтобы не потеряться в плотной, как одеяло, мгле. Они прошли половину пути, когда Рэп вспомнил о медведях. Они были наиболее опасны в это время, но сейчас он так доверял своему внутреннему видению, что не сомневался, что поблизости никого нет.

Зима выдалась суровой. Дорога, скрытая сейчас подо льдом, во многих местах требовала починки, хотя никто, кроме Рэпа, не мог этого знать.

Где-то позади, на прибрежных равнинах, стояла лагерем армия Империи. Рэп все время опережал ее на два дня, а путь домой оказался долгим и гораздо более тяжелым, чем путь на юг. Холод уже не был таким свирепым, зато ветер стал сильнее, а снег более влажным.

Что еще хуже, Рэп и Маленький Цыпленок появлялись как вестники несчастья, как вороны, пророчащие беду. Импы сжигали все гоблинские деревни, расположенные вблизи дороги. Если бы жители не были предупреждены, все они наверняка погибли бы. Гоблины в первой деревне погибли все, от стариков до новорожденных. Возвращение Инос домой было отмечено поднимающимися вверх столбами дыма, бессмысленным и ненужным разрушением. Множество женщин и детей лишалось крова, запасы еды расхищались.