— Подозревать можно всех, включая, пардон, и нас с вами. Например, гости. Вы что, нюхали каждого из них? A кто-то вполне мог лишь изображать пьяного, а сам выйти на болота «до витру», застрелить Свинтусова и вернуться назад. Да потом еще и по-настоящему напиться для правдоподобности.
— Но зачем? — удивилась Надя. — Каковы мотивы?
— Вот это нам и предстоит выяснить. Долго и кропотливо, — отпил из чашки Серапионыч. — Затем, мои соседи Степановы — кандидат наук и его супруга.
— Не забудьте и других супругов — Белогорских, — напомнила Надя.
— Да ну что вы, это ж порядочнейшие люди, я их обоих уже столько лет знаю! — возмутился Серапионыч. — Они и мухи обидеть не способны, не то что человека убить.
— Ну хорошо, допустим. Но ведь человек-то погиб! — воскликнула Чаликова. — К тому же в очередной раз жертвой стал журналист. Какой бы там ни был Ник Свинтусов, я просто обязана пролить свет на это преступление.
— Погодите, Наденька, не кипятитесь…
— Извините, доктор, это от непривычки к вашему скляночному эликсиру. Но вот главный вопрос — в кого стреляли? В журналиста Свинтусова или в помещика Покровского? Между прочим, баронесса полагает, что Свинтусов принадлежит к побочной ветви баронов Покровских, — вспомнила Надя, — и что какие-то мистические темные силы убили Свинтусова, потому что он тоже какой-никакой, но потомок Покровских.
— A, — махнул рукой доктор, — у госпожи Хелены совсем уже крыша поехала от всех этих родовых тайн. Представьте, даже меня она пыталась произвести в потомки хана Батыя, который якобы побывал с походом в наших местах! Все это ерунда — кому нужен какой-то Свинтусов?
— A кому нужен Покровский? — вопросом на вопрос ответила Чаликова.
— Кому-то, значится, ох как не нужен, — откликнулся доктор. — Иначе его не пытались бы убрать.
— А вдруг сам Покровский, наслушавшись рассказов баронессы, решил таким образом избавиться от неожиданного претендента на наследство? — выдвинула Надя еще одно предположение. Впрочем, в него она не очень верила, а точнее — не хотела верить, ведь окажись оно близким к действительности, и освобождение Марфы из вековечного плена отодвигалось бы на неопределенный срок.
— Ну, Наденька, это уж вы загнули, — махнул рукой доктор. — Да и, между нами, какое там наследство — одни убытки. Вот разве что… Да нет, ну это уж полная чепуха!
— Что именно?
— Да сокровища…
— Какие сокровища? — Остатки скляночной истомы вмиг слетели с Чаликовой.
— A что, вы еще ничего не слыхали? — чуть удивился доктор. — Сокровища баронов Покровских во всей округе давно уж стали притчей во языцех. Будто бы почтенные бароны имели обычай прятать клады в усадьбе и вокруг нее. Существуют десятки чертежей с точным обозначением места зарытия сокровищ. Если будете в Заболотье, поспрошайте — чуть не в каждой избе есть такая карта, и все разные. Да тут все окрестности сто раз перекопаны! И есть такие чудики, что до сих пор копают.
— Ну и как, откопали что-нибудь?
— Какое там! Ведь Покровские приставили к своим кладам нечистую силу, и без особого заклинания ничего не найдешь.
— Ну, это уж опять что-то в духе нашей милейшей баронессы, — рассмеялась Надя.
— Так-то так, — покачал головой доктор, — да не все думают, как мы с вами. Мне, например, доподлинно известно, что последний председатель колхоза в поисках клада самолично перепахал пол-усадьбы и более того, ломал в доме стены. A его предшественника, некоего Александра Григорьевича, даже сняли с должности за то, что обращался за помощью к сатанистам, чтобы они открыли ему заклинания. A ведь окончил высшую партийную школу!..
— Ах, что-то я засиделась у вас, Владлен Серапионыч, — глянув на часики, спохватилась Надя. — А я хотела еще в Заболотье заглянуть… Спасибо за чаек.
— Вы уже? Ну, так заходите еще, Наденька, всегда рад вас видеть.
Заболотье оказалось обычной деревенькой, каковых Наде на ее журналистском пути пришлось повидать немало. Первый же встречный мужичок, нетвердой походкой выходящий из бывшего царева кабака, а ныне — ирландского паба «Pokrow's Gate», указал Чаликовой на самую покосившуюся избенку, где располагались волостное правление, отделение милиции и узел связи.
В «Отделении милиции» — маленькой темной комнатке с подслеповатым окошком — Чаликова и застала участкового Федора Иваныча, пожилого человека в заляпанных грязью резиновых сапогах, старой фуфайке и милицейской фуражке, что-то пишущего на заваленном бумагами письменном столе.
— Слушаю вас, — хмуро сказал участковый, не поднимая взгляда от бумаг.
— Я — Чаликова, журналистка, — представилась Надя, присаживаясь на колченогий табурет.
— Аксиньин, участковый, — буркнул Федор Иваныч и, оторвавшись от писанины, с любопытством глянул на гостью. — А вы, значит, и есть та молодая особа, что поселилась в Покровских Воротах и ведет следствие об убийстве?
— A откуда вы знаете? — удивилась журналистка.
— У нас разведка работает исправно, — хмыкнул участковый. — Ну так чем могу служить?
— Да собственно ничем, — обаятельно улыбнулась Чаликова. — Вот зашла передать привет от Васи Дубова. Знаете, Федор Иваныч, он заинтересовался убийством Свинтусова и попросил меня собрать всевозможные сведения, которые так или иначе могут быть с ним связаны.
— Ну и что вам удалось собрать? — без видимого интереса спросил Аксиньин.
— Пока что ничего, — развела руками Надя. — Или почти ничего. Но мне хотелось бы услышать ваше мнение, уважаемый Федор Иваныч — так сказать, с высоты вашего опыта и интуиции.
— Ну, будет вам подлизываться, госпожа Чаликова, — усмехнулся участковый. — Впрочем, если вам нужно мое мнение, то пожалуйста. Когда Иван Покровский поселился в усадьбе, то все мы были очень рады — наконец-то в Покровских Воротах появился хозяин, который понемногу приведет их в должный порядок. Нет, не подумайте, Надя, о самом господине Покровском я ничего плохого сказать не могу — видно, что человек и серьезный, и трезвый. Но та публика, что у него бывает… Ну да вы сами их видели — чего уж тут говорить. Ясно, что все это добром кончиться не могло.
— Вы подозреваете в убийстве кого-то из них? — чуть удивилась Чаликова.
— Этого я не утверждаю, — сдержанно возразил Аксиньин, — но сами их пьяные выходки создают, если хотите, атмосферу, в которой может случиться все что угодно.
— А мне кажется, что дело вовсе не в гостях и не в их пьяных выходках, — в свою очередь возразила Надя. — Судя по всему, произошло тщательно спланированное убийство, и чем дальше, тем я больше убеждаюсь, что целились в Покровского, а Свинтусов погиб по глупой случайности, из-за брошенного фрака.
— Не знаю, Надя, чем я могу вам тут помочь, — пожал плечами Федор Иваныч.
— Хотя бы советом. Знаете, мне уже начинает казаться, что корни всей этой истории — в далеком прошлом, когда бароны Покровские якобы прятали в здешних краях свои клады.
— Ах, вот вы о чем! — В седоватых усах Аксиньина промелькнула озорная усмешка. — Чушь это все, бабкины сказки. Хотя многие до сих пор верят. Ну и копают, вестимо.
— И что, просто так копают, наобум? — допытывалась Надя.
— Ну, почему же наобум? По плану. Да мы вот сейчас поглядим. — Федор Иваныч залез в нижнюю шуфлятку стола и извлек из ее недр пыльную папку. — Мой предшественник коллекционировал, думал на пенсии этим заняться, да не дожил.
В папке оказалось множество бумаг разной степени пожелтелости, которые содержали более или менее подробные планы Покровских Ворот, Заболотья и их окрестностей, а также указания, где и как искать сокровища.
— Можете их забрать себе, — сказал Федор Иваныч. — Но имейте в виду — половину этих карт, если не больше, рисовали наши Заболотные шутники, а потом своим легковерным землякам и сбывали. A те, дураки, копали. A однажды тут уж совсем анекдот вышел. Жила у нас одна бабка, так она тоже нарисовала эдакую карту, пометила крестиком собственный огород да соседу своему и подбросила. Так тот ей за ночь бесплатно весь огород перекопал! В общем, тема для юморески. Берите, Надя, только не забудьте газетку прислать, когда о дури нашей напишете!