— У него большие амбиции, — равнодушно пожала плечами Элия.

На лице Хаббард появилось нечто вроде искреннего веселья; мелькнули и тут же пропали еле заметные следы морщин, удаленных хирургами-косметологами.

— И как же далеко простираются эти амбиции? Уж не входите ли, часом, в их сферу и вы?

— Да.

— Ну надо же! — Хаббард скептически покачала головой. — Расскажите мне поподробнее.

— Доктор Джар имеет большую поддержку в лагерях, — хмуро начала Элия, — и в сельской местности. Если он сумеет обеспечить большие контингенты и оттуда и оттуда.., а ведь все остальные будут раздроблены, так ведь? Много мелких групп из самых различных мест.

— Так значит, — снова улыбнулась Хаббард, — он обеспечивает себе большинство. И он считает, что такое, хотя бы относительное, большинство плюс супруга королевских кровей…

Элия невольно улыбнулась:

— Совершенно верно.

— Думаю, ваш друг не очень понимает, с какими именно проблемами предстоит ему столкнуться.

— Пожалуй, да, — кивнула Элия. — А что вы хотите, он же типичный уроженец трущоб — хитрый, но очень ограниченный. Он не в силах представить себе мир, не втиснутый ни в какие рамки. Джетро не понимает, что люди, имеющие право выбора, ни за что не согласятся жить под властью демагогов.

В пионерских поселениях не бывает и не может быть ни королей, ни диктаторов, разве что некое подобие выборных старейшин, да и то редко. Любой человек, пытающийся захватить власть, мигом окажется вождем без ведомых.

И тут Элия осознала, что дальше речь пойдет о ней самой — именно ее хотела оценить Агнес Хаббард, а никак не Джетро.

Она опустила глаза и приказала себе повнимательнее следить за своим языком.

На ковре под столом — лысые пятна, протертые ногами бессчетных посетителей за долгие, видно, годы. Простая, почти аскетичная обстановка кабинета плохо вяжется с масштабом могущества хозяйки, директора всемирно известного Ми-квадрата.

— Ваше присутствие на сегодняшней пресс-конференции стало для меня большим сюрпризом, Ваше Высочество.

Никогда еще Элия не чувствовала себя такой беспомощной, такой зависимой от чужой, ничем не ограниченной власти — никогда, разве что в полузабытом детстве, в обществе огромных всесильных и всезнающих взрослых. Эта опасная старуха может сделать все, что захочет, — не только может, но и сделает. Элия сидела, опустив голову, и молчала.

— Что заставило вас прийти? Интуиция? Элия кивнула.

— А каким, хотелось бы знать, образом связан с этим мой внук?

— Вы отвратительно с ним обращались. Элия сделала над собой усилие и встретила взгляд холодных, как у василиска, глаз.

— Да, я обращалась с ним отвратительно. Но вы-то здесь при чем?

— Не знаю. Это имеет для меня значение, но я не знаю — какое именно.

Агнес Хаббард слегка прищурилась и плотно сжала губы.

— Зачем это все? — Раз начав, Элия не могла уже остановиться. — Вы что, подвергали его испытанию?

Старуха рассмеялась — точнее, издала негромкий звук, отдаленно похожий на смех.

— Испытанию? Для него это не испытание, а так, забава. Вы поняли слова про семнадцатый этаж?

Элия молча покачала головой.

— Прошлой ночью Седрика занесло в очень опасное место. Утром доктор Багшо нашел его и спас, однако в процессе спасения ему пришлось сбросить этого красавчика из окна, с высоты в сорок пять метров. Он был закован в бронированный ящик, однако впечатление, естественно, было сильным — из тех, которые превращают человека в слюнявого, отчаянно визжащего идиота. Седрик же, как мне сообщили, только пожаловался, почему его сбросили, не предупредив заранее.

— Так вы что, именно это и хотите сделать — превратить его в слюнявого идиота? То, что произошло днем, на пресс-конференции, очень напоминало вторую попытку.

Хаббард улыбнулась. Пыл, с которым говорила Элия, откровенно ее забавлял.

— Нет, с Седриком такое не выйдет. Время вытекало прямо из-под пальцев, еще немного — и поезд уйдет. Уйдет без нее. И все равно Элия не удержалась от вопроса:

— Почему вы так думаете?

— Длинная история. Может быть, вы хотите кофе? Или вина?

Старая ведьма видела, что Элия почти дрожит от нетерпения, — и откровенно над ней издевалась.

— Нет, спасибо.

— Ну так вот. Все, рассказанное мной Седрику, — чистейшая правда. Его зачала от моего сына Рита Фосслер Диксон. Оплодотворенную яйцеклетку извлекли из материнской матки и заморозили. Самая рядовая операция. Затем родители Седрика переселились на Дуб и почти наверняка погибли. В большинстве случаев наши клиенты попросту исчезают, но для Джона я заранее заготовила легенду о лопнувшей струне и потерянной экспедиции. Так делается для всех, чье отсутствие может быть замечено общественностью.

Точно так же поступала королевская фамилия Банзарака. Омар “утонул на рыбной ловле”. Через несколько дней Кас выберет какую-нибудь подходящую авиационную катастрофу — или пожар в гостинице, — после чего в стране будет объявлен траур по Элии.

— Ирония судьбы. Джон умер, а я совершила единственный, пожалуй, сентиментальный поступок в своей жизни — зародыш разморозили и вырастили in vitro

. — Тонкие губы Агнес Хаббард снова изогнулись в опасной, как лезвие бритвы, улыбке. — Глупый порыв? Вам, вероятно, кажется, что я чувствовала себя перед Джоном в долгу?

— Не думаю, чтобы мое мнение по этому вопросу представляло хоть какую-нибудь ценность.

— Или интерес. Как бы там ни было, Седрика оживили и вырастили.

— Вырастили в питомнике!

— Не делайте поспешных умозаключений! — Голос Хаббард звучал резко, как щелканье бича. — Мидоудейл — далеко не самое худшее для ребенка место. Очень пристойный детский дом, в стране таких раз-два и обчелся. Его услугами пользуются многие знаменитости, опасающиеся за жизнь своих отпрысков. Дети растут в здоровой обстановке, проводят много времени на открытом воздухе — в пределах, допускаемых современным климатом.

— Многие? — Вспышка гнева заставила Элию забыть обо всякой осторожности. — А остальные? По большей части там воспитываются клонированные дети, так ведь? Выращенные на мясо, на запасные детали! И вся эта “здоровая обстановка” создана с единственной целью — получить для пересадки максимально жизнеспособные органы!

— Ну и что? — равнодушно пожала плечами Агнес. — Органы, если покупать их на рынке, стоят бешеных денег. К тому же всегда остается опасность отторжения. И болезней. За детьми очень хорошо ухаживают.

— Физически! — яростно выкрикнула Элия. — Только физически! Их хорошо кормят, выводят на прогулку — как коров или лошадей! И в то же время искусственно сдерживают умственное развитие. Вы чуть не получили Нобелевскую премию — а ваш внук, скорее всего, не умеет даже читать.

Элия чувствовала, что на этот раз ей удалось пробить ледяную броню всемогущей собеседницы.

— Его отец не нашел себе лучшего занятия, чем меряться силами с крупным рогатым скотом. — Голос Хаббард звучал ровно и спокойно, разве что чуть тише прежнего. — Я уже говорила вам, что Седрик — плод моего глупого, случайного порыва. Белье Джона я выкинула на помойку. Следуя логике, то же самое нужно было сделать и с этим плодом его репродукционных органов.

Ну что, что ответишь такой женщине, говорящей такие вещи?

Хаббард откинулась на спинку и несколько секунд изучала лицо Элии.

— Эта ваша пресловутая интуиция.., вы слыхали когда-нибудь про ГПЛ?

— Нет.

— Это — довольно новая методика. Генетический прогноз личности. Анализируя генотип, можно получить оценку будущего характера человека.

— Надежную?

— До определенной степени. Три года тому назад мне вдруг взбрело на ум проанализировать ДНК Седрика.

— И что?

— Очень высокие показатели по интеллекту, общительности и некоторым менее значительным характеристикам. Низкий уровень амбиций. Крайне низкая агрессивность.

Даже разъяренный, Седрик почти не возвышал голоса. Элия не могла представить себе его причиняющим кому бы то ни было боль.