Роман Голуб

Пустая комната

(из цикла: "Дети Радуги")

Пролог

Пустая комната... Серые, обшарпанные стены, потолок с облупившейся известкой и, зияющими сквозь нее, трухлявыми балками перекрытия... Грязный пол, покрытый зеленоватой плесенью с редкими вкраплениями крысиного помета...

Это мой самый страшный сон... Всегда, когда я вижу его, мое сознание охватывает Пустота...

Пустая комната, комната для меня...

Часть первая. Прототип

Пролог

Когда кажется, что все потерянно, когда нет сил чтобы просто дышать, не говоря о том, чтобы еще и бороться за этот небольшой отрезок времени, называемой жизнью, когда и день и ночь воспринимаются в одном свете - сером сиянии одиночества, тогда нужно найти в себе силы и, остановившись, хоть на мгновение, начать все заново, потому что прежнюю жизнь, как правило, спасти уже нельзя.

Глава первая. Осень 1998

Вечер. Тихий шум компьютеров, тусклый свет - горит только одна лампочка из восьми - остальные перегорели во время очередного скачка напряжения. Четвертые сутки на работе... четвертые сутки без сна и практически без еды. Всматриваясь воспаленными глазами в монитор, я вижу, иногда, за всеми этими цветастыми картинками, кнопками и окнами настоящую суть программы - бегущие колонки цифр, говорящие только одно - "Ты проиграл"...

Браузер в очередной раз вываливается, о чем мне радостно сообщает окошко "Доктора Ватсона", практически сразу за этим рвется канал, тонкой нитью связывавший меня с Сетью, и старый модем, тихонько вздохнув, со скрежетом начинает набирать номер... Оборвав его жалкие потуги, щелчком мыши я выключаю монитор и несколько минут сижу, смотря в матово-черную глубину экрана...

Резкий звук отключившегося чайника у меня за спиной заставляет меня вздрогнуть. Закуривая, я наливаю себе чай и сажусь обратно к компьютеру...

Сизый дым, неприятно щекоча ноздри, окутывает меня, и сквозь этот туман проступает мысль: "Hадо бы поспать"... допив чай, я иду в соседний кабинет, сооружаю из нескольких стульев и кресла нечто похожее на кровать и моментально проваливаюсь в сон... потому что завтра будет еще один день... день без надежды на изменение...

Резкий тревожный звонок заставляет меня открыть глаза. Обводя комнату мутным взглядом я с обреченностью понимаю, что все - ночь кончилась, наступил новый рабочий день, и, еще не до конца проснувшись, иду на первый этаж, открывать дверь...

Холодный осенний воздух заставляет меня зябко повести плечами поплотнее запахнуться в старый черный плащ, доставшийся мне от, мертвого уже, деда. У меня есть еще целых пятнадцать минут на то, чтобы покурить, перед тем, как подойдут журналисты и начнется рутина по выпуску газеты: верстка, правка, жужжание модема, передающего килобайты полос в соседний город, где они обретут новую жизнь на газетной бумаге.

Табачный дым кажется едким как никогда. Где-то в глубине сознания затаилась боль пустого желудка, переваривающего самого себя, в тщетной попытке дать телу хоть какую-то энергию... А небо равнодушно плывет над головой гроздьями серых облаков, сквозь которые пробивается холодное, бледное, осеннее солнце...

Принесли пирожки... их всегда приносят в это время. Я внутренне напрягаюсь, стараясь не сорваться, но на это раз у меня не получается, и поэтому на фразу одного из журналистов: "Так ты берешь или нет?" я с тихой злобой бросаю: "Денег нет!"... Щенки, не видят ничего кроме себя... пора бы уже и привыкнуть к тому, что вот уже на протяжении трех месяцев я не иду на встречу продавщице с мелочью в карманах и не беру эти куски плохо прожаренного теста с гнилой начинкой внутри... Я многое что не делаю в эти последние три месяца...

Чай... черный чай с сахаром... это единственное, что пока еще у меня есть... От приторного горько-сладкого вкуса желудок сжимается и норовит вывернуться наизнанку, но я держусь - такая роскошь не для меня... телу необходимо питание, пусть даже такое, которое дают эти несчастные 30 грамм сахарного песка растворенные в кружке кипятка...

Перерыв... Все полосы сверстаны, на корпусе компа лежат две из них, с подписью корректора - правка. В редакции никого нет - все ушли на обед... Усталость, серый туман внутри, серая пелена, гложущая мозг изнутри острой болью... Пока никого нет, нужно забрать почту, потому что если это сделать в то время, когда кто-то есть рядом, то опять поползут липкие слухи о том, что "Опять он весь день сидел в Интернете, и за что только ему деньги платят"...

Модем хрипит несколько коротких нот и затыкается - связь установлена. Запускаю мылер и с тоской наблюдаю за ползущей строкой прогресса - 4 письма...

Три письма оказываются из Пресс департамента... - их я тут же преобразовываю в текстовые файлы и посылаю на печать. Пока спулер пытается загнать в неподдатливый LaserJet 6P эти три куска неформатированного текста, есть еще несколько мгновений, чтобы прочитать четвертое письмо, а потом надо будет отнести ответ секретарю полученную информацию, и затем наверняка переверстывать полосы, заменяя старые материалы новыми, только что прибывшими...

Четвертое письмо оказывается испорченным... пробую одну кодировку, вторую, третью - безрезультатно... придется восстанавливать ручками - еще томительно долгих пятнадцать минут, а все, потому что мне лень скачать из Сети декодировщик...

Замолкает принтер, и на его панели загорается желтый огонек - кончились листы, так и не успев приступить к дешифровке, встаю и иду в приемную, туда, где лежат пачки бумаги... Взяв одну из них, иду обратно в компьютерный, с тоской слыша как хлопает входная дверь - перерыв кончился, пора за работу... Четвертое письмо так и остается не прочитанным, только в статус строке горит надпись, говорящая о том, что я сохранил его на диск под таким-то именем... Вырубаю мылер, отсоединяюсь от Сети и берусь за полосы...

Опять вечер... Темнота ласкает холодными пальцами стекла окон, пытается пробиться внутрь, поглотить свет, но сияние титановой нити накала в оставшейся лампочке делает эти попытки бесполезными...

Газета передана и развернулась - теперь можно отдохнуть... Закуривая сигарету я с отвращение кошусь в сторону пачки китайской лапши - мой завтрак, обед и ужин на сегодня...