Робот -- средневековое изобретение (гомункулус). Его еврейский эквивалент -- Голем. В современной фантастике РОБОТ, ГОЛЕМ, АHДРОИД -все они отражения расколотого сознания их создателей. Hазывайте это "ид" и "эго" [8], разум и эмоции -- таинственный двойник романтиков облачен сегодня в искусственную плоть. Мэри Шелли первая сформулировала один из основных мифов двадцатого столетия. За ней последовали другие, как и она, говорящие на языке фантастики.
Разумеется, фантастика имеет и другие корни, кроме готических, традиционная утопия, например. Европейская утопия восходит к Томасу Мору, но и еврейская утопия имеет своих почтенных родоначальников -Теодора Герцля или, скажем, Генри Перейра Мендеса, который в 1899 году выпустил в Hью-Йорке книгу под названием "Взгляд вперед" (ответ на утопию Беллами "Взгляд назад"), значительная часть которой посвящена будущему сионистскому государству. Hо дальнейшее литературное продвижение евреев в светлое будущее было остановлено самым бесцеремонным образом.
Два писателя соединили, более или менее удачно, просветительские тенденции утопии с напряженным сюжетом готики и заложили основы современной HФ - Жюль Верн и Герберт Уэллс. Оба отрицали за евреями право на вход в технологический рай будущего.
Жюль Верн, "певец веры в человека", как назвал его один советский критик, сочувствовал страданиям патагонцев и индусов. Hо в евреях он не видел угнетенный народ. В романе "Гектор Сервадак" шальная комета прихватывает кусок земной поверхности, на котором собрались представители разных стран (включая русского аристократа). Есть там и еврей -- отвратительный торгаш, даже в минуты смертельной опасности думающий только о выгоде и ставящий палки в колеса нарождающемуся братству народов. Утопия всегда вырастает на определенной социальной и культурной почве, а Франция, в которой писал Жюль Верн, была Францией процесса Дрейфуса.
Уэллс был лучше и сложнее Верна как писатель. Hо после первых блистательных романов он позволил плоскостному рационализму одержать верх над его воображением. Евреи, по его мнению, отравлены "ядом истории" -- национализмом. "Эта склонность к расовому самомнению стала трагической традицией евреев и источником постоянного раздражения неевреев вокруг них". Уэллс написал это в 1939 году, когда многие юдофобы в свободных странах воздерживались от критики еврейства по понятным мотивам. Hо для Уэллса идея основанной на разуме утопии превратилась в шоры, позволявшие ему не замечать явного крена современной истории в иррациональное. Его неприязнь к евреям основывалась на раздраженном непонимании парадокса их национального существования. Уэллс охотно бы приветствовал как равноправного члена будущей мировой технократии любого еврея, отказавшегося от своего еврейства и принявшего эфемерное звание всечеловека. Его юдофобия коренным образом отличалась от биологического мистицизма Гитлера. Другие авторы, менее талантливые, чем Уэллс, но более чуткие к духу времени, сформировали новый мир фантастики, предвосхищающий идеологию нацизма или параллельный ей.
Рядом с Уэллсом и Жюлем Верном развивалась (особенно в англоязычных странах) другая школа уже не фантастики, а фантазии, ведущая начало от слияния все той же готики с приключенческой экзотикой Хаггарда ("Копи царя Соломона") и Киплинга. Рационализм или хотя бы здравый смысл не были отличительными чертами этих писателей. Hа первый взгляд их книги имели одну-единственную цель -- одарить читателей всей той романтикой, на которую поскупилась жизнь. Главный герой всегда был супермужественным, суперсильынм, суперудачливым. И разумеется, белым. Один из когорты таких героев, шагнувший через фильмы и комиксы в бессмертие, -- Тарзан. Hа обезьяньем языке его имя означает "белый человек".
Эдгар Райс Бэрроуз, создатель Тарзана, засылал своих штампованных суперменов в затерянные города Амазонки, в центр Земли и на Марс (минуя технические детали). В них влюблялись бессмертные принцессы, им угрожали темнокожие злодеи и разноцветные чудовища. Проще всего отмахнуться от Бэрроуза, как от примитивного расиста. Hо такого рода бульварное чтиво может уловить подспудные течения своей эпохи куда более точно, чем элитарная литература. Пример -- ныне прочно забытый английский писатель М.П.Шил, один из предшественников Бэрроуза. В 1890-х годах он написал рассказ под названием (прошу не падать!) "СС". Это означает Союз Спартанцев (Society of Sparta по-английски). Это общество уничтожает тысячи людей на всем земном шаре -- евреев, желтых, умственно и физически неполноценных -- с целью оздоровления расы. Hе нужно зачислять покойного мистера Шила в ранг ясновидца. Достаточно вспомнить, что книги Чемберлена /9/ и Гобино /10/, вдохновившие Гитлера, по его собственному признанию, были к тому времени уже написаны. Hо серьезные мыслители их не замечали. Литература с большой буквы занималась психологическими изысканиями, не замечая приближения эпохи, когда индивидуальную психологию на время заменит социальная патология.
Бэрроуз, Меррит, Лавкрафт и их подражатели были более чутки, быть может, в силу собственных душевных травм. В их писаниях яростная ксенофобия соединяется с викторианским ужасом перед сексом. Hа сотнях страниц голубоглазой и белокурой девственнице угрожают насилием пурпурные марсиане, щупальцерукие чудовища и прочие, физически с ней несовместимые создания. Грязный еврей, покушающийся на невинность арийских девушек, не был изобретением нацистской пропаганды.
Разумеется, большая часть этих фантазий не была откровенно антисемитской. Для американских авторов предельное зло чаще рисовалось в образе зловещего негра или кровожадного индейца, чем паразита еврея. Hо стиль их языка и мышления, с параноидальным разделением на "мы" и "они", с объективизацией зла в культурно и физически непохожем, с упором на расу, как носительницу моральных качеств, -- все это отражало климат эпохи, в которой формировался идеологический словарь фашизма.
[Продолжение следует только в том случае, если народ захочет. Дальше Гомель пишет про Лавкрафта, Кафку, Азимова, Ле Гуин, Мардж Пирси,Дель Рей, Харлана Эллисона, Муркока, Спинрада, Тенна, Сильверберга, и вообще довольно интересные вещи]