Вообще, взаимодействия людей с представителями иных космических рас присутствуют в подавляющем большинстве произведений Уайта. И какие же они разные - эти существа, с которыми, хочешь - не хочешь, а надо устанавливать добрые и взаимовыгодные отношения! Они могут ничем не отличаться от землян ("Тайные посетители"), или представлять собой существ водоплавающих ("Взгляд снизу"), или дышать хлором, как в романе "Орбита убегания" (1965)*... Но людям в уайтовской вселенной необходимо поддерживать мир и атмосферу сотрудничества со всеми. И в той повести, которую вы только что прочитали, - "Напасть" (1981), - конфликт между высокоразвитым землянином-"прогрессистом" и "недоразвитыми" аборигенами, казалось бы, очевиден. И первое решение "цивилизовать" их, присоединить к Галактической Федерации, невзирая на их, может статься, сопротивление и даже вражду, поскольку социальное устройство их мира слишком отличается от того, что установилось в Федерации! У многих, скажем, американских коллег Уайта никаких возражений это не вызвало бы. Как американцы умеют "бороться за права человека", не считаясь с жертвами чужими, не своими, - мы сегодня знаем не по фантастике, а по жизни... Однако герой Уайта принимает иное решение. Более сложное, чреватое осложнениями и опасное - для него, землянина, но не для тех, кого он собрался "вылечить"...
Единственным исключением в его творчестве служат инопланетяне, описанные в романе "Недоубийство" (1979) и напоминающие хорошо знакомых уроженцу Северной Ирландии религиозных фундаменталистов. В этой мрачной сатире в духе великого предшественника Уайта, Джонатана Свифта (тот тоже, помнится, предлагал британскому правительству радикальное "окончательное решение" ирландского вопроса), пришельцы берут на себя роль ветхозаветного Яхве-Саваофа. Они считают, что искупить грехи землян - в частности, их этническую и религиозную непримиримость, ведущую к крови и насилию, может только полное уничтожение их "вредоносной" цивилизации! Кстати, это постоянное стремление к миролюбию, к сглаживанию конфликтов порой мешает Уайту как писателю. Ему во что бы то ни стало нужно, чтобы в "его" галактике царили мир и благодать, и поскольку все проблемы, как считают Уайт и его герои, разрешимы, то и оппонентов своим землянам писатель часто подбрасывает легких. Американский критик Патрик Макгуайр, анализируя творчество Уайта, заметил, что - какими бы экзотичными внешне (и по своей физиологии) ни оказывались и пациенты космического госпиталя, и инопланетные "чужаки" из других романов писателя, - по своей психологии они ничем, в сущности, не отличаются от жителей Земли. Точнее сказать, от носителей западной психологии...
Было бы ошибкой считать, что все творчество писателя сводится к "врачам" и "контактам" (что часто одно и то же). Например, в романе "Второе окончание" (1962) роботы заново пытаются создать человека - естественно, по своему образу и подобию!
А один из лучших романов Уайта, "Взгляд снизу" (1966), повествует о странной колонии землян, почти столетие обитающей на дне океана в затопленном во время второй мировой войны танкере. Спасшиеся тогда в пустом герметическом нефтехранилище трое мужчин и две женщины выжили, сумели наладить жизнь и обзавестись потомством. Они смогли даже не одичать, сохранить культурную преемственность, причем, достигли этого весьма своеобразно (невольно вспоминается "451б по Фаренгейту"): пересказывая друг другу когда-либо прочитанные книги! Один из первых "подводных колонистов" успел приобщиться даже к сравнительно новому литературному жанру - science fiction - и с упоением пересказывает другим о похождениях героев "Дока" Смита, даже не ведая, что его потомкам в четвертом поколении придется воочию контактировать с инопланетянами. Потому что, вдобавок к первой сюжетной линии, Уайт сочиняет и вторую. "Водоплавающие" представители иной высокоразвитой цивилизации в своих поисках возможного нового дома для сородичей случайно натыкаются на Землю, в изобилии покрытую океанами. И, конечно же, первым делом устанавливают контакт с колонией затворников... Эти две параллельные и, на первый взгляд, не связанные между собой истории - выживание землян в их подводной "камере" и поиски инопланетянами новой среды обитания - в финале органически "стыкуются". Как пишет английский критик Джон Клют: "Читателям трудно отказаться от соблазна зааплодировать: Джеймс Уайт может рассчитывать на нашу благодарность".
В другом романе - "Сонное тысячелетие" (1974) - пассажиры "звездного ковчега" большую часть пути проводят в анабиозе. Чтобы не одичать, они во сне продолжают подпитываться фактами земной истории. Последняя в данном случае оказывается скорее "мифологией", ибо посещающие спящих образы представляют собой юнговские архетипы (проявления "коллективного бессознательного")...
В уже упомянутом справочнике Р. Реджинальда авторам дается возможность сказать несколько слов от своего имени. Джеймс Уайт не преминул начать изложение своего жизненного и писательского кредо с чеканных фраз: "Я не расист и не сектант, я непротивленец злу насилием, а кроме того, оптимист, несмотря на то, что большую часть жизни прожил в Белфасте. И в свои годы (это было сказано четверть века назад - Вл. Г.) считаю себя уже достаточно старым или чересчур упрямым, чтобы радикально менять все эти мои сентиментальные воззрения".
Он и сегодня живет в северо-ирландском городке Порт-Стюарте, с гордостью нося титул Патрона ("покровителя") Ирландской национальной ассоциации научной фантастики. И продолжает писать, хотя и разменял восьмой десяток... Потому что, вероятно, относится к своему делу жизни так же, как настоящий врач: это не заработок, не служба, но скорее - долг, призвание. Благо "пациентов" хватает: в наше циничное, безумное и подлое время не падает спрос на таких, как Уайт, - психотерапевтов, целителей, врачевателей душ. Хватает, конечно, и жуликов, и проходимцев, но он-то не из таких. Он лечит по-настоящему.