Но после того, как Ага Бек отсудил невиданные компенсации за нанесённый чести, достоинству и деловой репутации ущерб, причём не у кого-то, а у «Форбса» и «Ньюсуика», писать подобные глупости перестали, ограничиваясь кулуарным обсуждением.

Биография коннозаводчика занимала примерно четверть папки с надписью «Волька ибн Алёша». Ещё одну четверть заполнили документы исторического характера.

В одиннадцатом веке жил-был некто по имени Хасан ибн аль Шабах, человек с неуёмным темпераментом и честолюбием. Будучи никем, он вознамерился стать властелином арабского мира. Мешала малость — место было занято Турцией.

Но рвущегося к великой цели остановить может только исчезновение цели. Для начала Хасан возглавил малочисленную секту исмаилитов. В исламском мире секта играла примерно ту же роль, что впоследствии протестанты в христианстве. Помимо малочисленности, исмаилиты отличались исключительным рвением к чистоте веры и крайним фанатизмом.

Хасан собрал своих последователей в горах Персии, в неприступной крепости, получившей название «Аламут» — «Орлиное гнездо». В Европе про «Орлиное гнездо» узнали только от путешественника Марко Поло.

Он же и рассказал, что, переступив порог крепости, Хасан ибн аль Шабах отказался от своего имени, и с тех самых пор его называли не иначе как Горный Старец.

Далее следовало совсем уж фантастическое повествование о том, как избранным исмаилитам подмешивали в питьё наркотик, они впадали в забытьё, и их переносили в закрытый садик, где в течение нескольких дней невиданной красоты гурии дарили им любовные утехи. Потом история с напитком повторялась.

В очередной раз одурманенные приходили в себя уже в покоях у Горного Старца, который доходчиво объяснял, что силою его благости им только что довелось побывать в мусульманском раю. А чтобы попасть туда навсегда, надлежит выполнить одно поручение. Так — пустяк, ничего особенного.

Сперва, с намёком на наркотик, их так и называли — хашишимы. Потом слово офранцузилось — получились «ассасины».

Первой жертвой Горного Старца пал великий визирь Турции Низам аль Мульк. За ним быстро последовали два его сына, которым взбрело в голову публично заявить о желании отомстить за отца.

Имя Старца стало внушать такой ужас, что некий шейх, увидев поутру на своей подушке не принадлежащий ему кинжал, незамедлительно вскочил на коня, прискакал в горы, пал у ворот «Аламута», посыпал пылью голову и не встал до тех пор, пока Старец благосклонно не принял его заверения в вечной преданности.

Но развязанный Старцем террор не привёл к желанной цели. Его смертельно боялись, его именем пугали детей, про него старались не говорить. Он приобрёл много покорных, но не получил ни союзников, ни друзей.

В девяностолетнем возрасте, так ничего и не добившись, он умер в крепости.

После него пришли другие. Повинуясь традиции, каждый из них называл себя Горным Старцем. Поэтому многие считали, что Старец бессмертен.

Развеять легенду удалось нескоро, только когда отряды врагов штурмом взяли неприступное «Орлиное гнездо» и сравняли крепость с землёй.

Ассасины серьёзно пострадали от разгрома. Многих убили, остальные рассеялись.

Историки полагают, что в тринадцатом веке ассасины появились в Индии, где позиции исмаилитов были традиционно сильны.

Первым европейцем, обнаружившим присутствие непонятного сообщества, был английский врач Роберт Шервуд. И случилось это в 1812 году. Странная секта, члены которой по ночам душили одиноких прохожих и совершали загадочные ритуалы на свежевыкопанных могилах, получила название тугов-душителей.

Слово «туг», как ранее «хашишим», перекочевало в Европу, а потом и в Новый Свет. В Штатах так называют отмороженных бандитов.

Долго не могли понять, кто же такие туги. Дело в том, что они, будучи мусульманами, совершали ночные жертвоприношения в честь индуистской богини Кали. Совершенно непостижимо. Но около 1850 года один туг, будучи допрошен с особым пристрастием, показал, что Кали — это всего лишь другое имя Фатимы, дочери самого пророка Магомета. Как раз Фатима и возглавила когда-то отколовшуюся исламскую секту, получившую впоследствии имя исмаилитов. А ещё, прежде чем умереть, допрашиваемый пробормотал что-то похожее на «Хасан… Хасан… Аламут».

Тут бы самое время заняться историческими изысканиями, но проблема тугов на территории Индии была уже фактически решена. Уильям Слимэн, лично отвечавший за искоренение страшной секты и подсчитавший, что только в девятнадцатом веке она уменьшила население Жемчужины Короны на без малого миллион человек, отрапортовал в метрополию об окончательном решении проблемы.

Он сказал правду. С тех пор в Индии о тугах не слышали.

Но он сказал не всю правду. Уцелевшие разделились на три группы: одна ушла в Пакистан, вторая — через горы, в Афганистан, куда англичане не любили заглядывать, третья группа вернулась на запад, в район Аравийского полуострова.

Наступил бурный двадцатый век. В рамках обсуждаемой темы, он действительно оказался бурным. Но этот не самый умный каламбур понятен только русскоговорящим — самой первой войной, в которой засветились последователи Горного Старца, стала англо-бурская.

«For she was South Africa,

And she was South Africa,

She was Our South Africa,

Africa all over!»25

Мужество президента Крюгера, слоновья отвага неповоротливых буров с их «оленебоями», самоотверженные вылазки добровольческого корпуса, известные по бессмертному роману Луи Буссенара, «Трансваль, Трансваль, страна моя, ты вся горишь в огне…», эпохальная смена малинового цвета британских униформ на хаки…

А ещё была динамитная война. Что такое динамитная война? Это вам не кинжал и не верёвочная удавка — это дерзость ночного убийцы-фанатика, помноженная на возросшее техническое могущество человечества.

В тысяча девятьсот пятнадцатом, когда осатаневшая Евразия громила сама себя на фронтах Первой Мировой, в Аддис-Абебе собрались представители всех трёх временно разобщённых группировок. Надо было заново определить своё место в свихнувшемся мире. В вонючей гостинице на окраине города приняли некое решение. Про это решение не известно ничего. Про протоколы сионских мудрецов известно все, а про это решение — ровным счётом ничего. Хотя и предполагалось впоследствии, более или менее обоснованно, что именно на этом собрании были решены две главные задачи.

Учитывая, что, по воле Аллаха, неверные окончательно лишились разума, владычество над мусульманским миром можно уже рассматривать как чисто промежуточную цель — все пять континентов практически валяются в пыли и ждут истинного повелителя. Это, так сказать, программа-максимум. Программа-минимум состоит в том, чтобы определить, по каким правилам будет избран великий вождь.

Разветвлённое генеалогическое древо, растущее вниз от самого первого Горного Старца, находилось в папке с надписью «Волька ибн Алёша» точно посередине. Красным карандашом были отмечены имена — от исторического пятнадцатого года и вниз, до наших дней. Агабек занимал в хронологической последовательности последнее — седьмое — место.

Кое-кого из предшественников Агабека Старик знавал лично. Несмотря на существенные идеологические расхождения, по конкретным вопросам с этой компанией вполне можно было договариваться. Некоторые виртуозные операции конца тридцатых годов были вполне удовлетворительно реализованы именно благодаря успешным деловым переговорам с серьёзными людьми из близкого окружения тогдашнего предводителя. В это же время удалось договориться и о своего рода курсах по повышению квалификации для отечественных специалистов. Поэтому в последующие полтора десятилетия, вплоть до начала крушения мировых колониальных режимов, специфические задачи вполне удавалось решать собственными силами.

Расцвет национально-освободительной борьбы в странах Азии, Африки и Латинской Америки перевёл поддерживаемое в режиме «on-line» взаимопонимание в широкое геополитическое взаимодействие. Соответствующее досье ни в какой папке поместиться, естественно, не могло и поэтому размещалось на шестнадцати дискетах, вложенных в прозрачные полиэтиленовые пакеты. Каждая из высоких договорившихся сторон преследовала, понятно, свои цели, но на видимую историческую перспективу враг был единым для всех.