- В чем дело? - спрашивает встречный чуть сдавленным голосом. - Что вам нужно от этой дамы?

Иоганна Крайн стоит возле него, протянув к нему руку, словно желая ухватиться за него, полураскрыв рот, - сейчас уже скорее напуганная, чем разгневанная.

- Ну, на гулящую девку смотреть, я думаю, разрешается? - говорит один из четырех.

Это звучит спокойно, пояснительно, почти добродушно, немножко пахнет отступлением. Но господин уже наскочил на него. Однако движение, которым он собирался подмять его под себя, не удалось. Господин, по-видимому, обучался приемам джиу-джитсу, но недостаточно основательно. Во всяком случае, он лежит на земле, а те четверо колотят и топчут его что есть мочи.

- Какое вам вообще дело? - кричат они. - Вы, верно, кот этой дамочки? вопит один из них.

Позади них на дорожке показывается пожилая супружеская чета, да и впереди уже виднеются люди. Белокурый господин лежит на земле молча, не шевелясь, Иоганна Крайн кричит, кричит что есть мочи. Люди, видневшиеся впереди, ускоряют шаг; супружеская чета останавливается; видимо, боясь оказаться впутанной в драку, поворачивает назад.

А те четверо оглядывают лежащего на земле. Он по-прежнему не шевелится, выглядит очень грязным и измятым, по руке и лицу текут тонкие струйки крови. Но он тихо дышит. Глаза закрыты.

- Получил, скотина, что следует! - неуверенно замечает один из парней.

- Вам, барышня, вовсе не из-за чего было так сразу вопить, - замечает тот, что в куртке. - Эти бабы вечно орут, словно их режут!

- Никто вас не собирался трогать, - говорит третий.

Но четвертый, не смущаясь и помахивая тросточкой, коротко обрывает разговор:

- Не взыщите, барышня!

И затем все четверо отступают в полном порядке, но весьма поспешно, в том направлении, куда скрылась супружеская чета, и как раз до того, как успевают подойти люди, приближающиеся с противоположной стороны.

Иоганна Крайн стоит на коленях возле лежащего. Песок колет ей колени. Подошли люди. Как-то сразу их собралось много: какой-то рабочий, влюбленная парочка из мещан, девочка-подросток с сумкой для книг, двое молодых людей, по-видимому, студенты, пожилая дама, ковыляющая с палкой в руке.

Белокурый господин приоткрывает глаза.

- Они ушли? - осторожно спрашивает он. Затем с некоторым трудом высоким сдавленным голосом добавляет, обращаясь к Иоганне: - Вы испачкаетесь.

- Вы можете двигаться? - сыплются со всех сторон вопросы. - Не позвать ли врача? Санитара? Полицейского? Что, собственно, случилось?

Господин приподнимается, стонет и кряхтит. Поддерживаемый со всех сторон, становится на ноги.

- Благодарю, мне, кажется, ничего не нужно, - говорит он.

- Как они его отделали! - с возмущением восклицает дама, опирающаяся на палку. - Такой хороший костюм!

- Вот если б достать щетку... - бормочет белокурый господин, тщетно пытаясь стереть носовым платком кровь. Иоганна дает ему свой платок.

- Дамские платки для этого не годятся, - замечает он деловым тоном.

То, что он, пошатываясь, с лицом и руками, испачканными кровью, стоит, окруженный тесным кольцом зевак, нисколько не смущает его.

- Мне, право, больше ничего не надо, господа, - говорит он наконец. Там у моста обычно стоят автомобили. Пять минут до них я вполне могу пройти. Да и вообще мне ничего, кроме воды и щетки, не понадобится.

- Так отделать человека! - не перестает повторять старушка с палкой. И под шум оживленного обмена мнениями белокурый господин направляется к мосту. Он взял Иоганну под руку, словно это само собой разумелось. Окружающие разочарованы: все кончилось, а подробностей узнать не удалось.

- Ее лицо мне как будто знакомо, - говорит один из студентов.

- А она не киноактриса? - мечтательно осведомляется девочка-подросток с сумкой для книг.

- Он сам напал на него, - авторитетно сообщает кто-то.

- Кто? На кого? - спрашивают другие, и осведомленный сообщает подробности.

- Поглядите только, как они его отделали! - не унимается старушка с палкой, и все в некотором отдалении следуют за белокурым господином, который, прихрамывая, идет, опираясь на руку Иоганны.

- Разве я не ловко разыграл все это? - говорит белокурый господин, мальчишески-шаловливо обращаясь к Иоганне.

- Как? Что? - удивленно переспрашивает Иоганна, в то же время стараясь очистить приставшую к ее платью грязь.

- После того как я первый раз схватил его слишком низко, я ведь уже не мог ничего поделать, - поясняет он. - Ясно, что разумнее всего было закрыть глаза и разыграть мертвого жука. - Он все еще сильно прихрамывал. - Неужели вы сочли бы проявлением храбрости, если бы я предоставил им еще больше избить меня?

Иоганна невольно улыбнулась.

- Кстати, вы знакомы с этими молодыми людьми? - спросил он, повернув к ней свое умное, несколько помятое лицо и лукаво поглядывая на нее.

- То есть как? - удивилась Иоганна, высоко подняв брови.

- Если вы ничего не хотите рассказать мне об этом столкновении, заметил он, - то у вас, должно быть, на это есть свои соображения. А я был бы не прочь узнать подробности. Скажу вам, что я от природы любопытен. Он снова лукаво и доверчиво поглядел на нее. - Ай! - вскрикнул он, вдруг сильно припадая на ногу. Но когда она попыталась поддержать его, он сейчас же заворчал: - Да уберите же вашу руку! Вы только испачкаетесь в крови!

- Конечно, я этих хулиганов не знаю, - сказала Иоганна, - но они-то, должно быть, узнали меня.

- Как так - узнали? - своим сдавленным голосом спросил он. - Разве вас нужно обязательно знать? Кто же вы - кинозвезда? Или чемпионка по плаванию? Впрочем, мне ваше лицо действительно начинает казаться знакомым.

- Я рада, что мы добрались до автомобиля, - проговорила она, заметив, что его лицо снова страдальчески передернулось. - Эта история все-таки не прошла вам даром. Не лучше ли будет мне проводить вас?

- Ерунда, - сказал он. - Меня зовут Жак Тюверлен, - продолжал он после короткого молчания. - Если вам это будет приятно, можете справиться о моем здоровье. Мой номер найдете в телефонной книжке.

Она вспомнила, что где-то видела это имя напечатанным, но все же заставила Тюверлена повторить его по буквам.

- Меня зовут Иоганна Крайн, - проговорила она затем.