______________
*** В начале 30-х годов школьники Нёноксы прислали Вере Николаевне письмо, в котором рассказывали, что их родители знали ее и тепло вспоминают о ней.
"...Все мои мысли и чувства, в сущности, находятся в страшном хаосе,писала В. Н. Фигнер Людмиле Волкенштейн,- и я вся похожа на фортепиано, по клавишам которого ударили плашмя, обеими руками, - все во мне гудит... и все в какой-то дисгармонии" ****.
______________
**** Вера Фигнер, Полн. собр. соч., т. VI, стр. 258.
Как жить? Чем жить? Для чего жить? "И сгладятся ли следы заключения, чтоб стать хорошим работником и сделать что-нибудь в жизни ...Куда примоститься, чтоб создать что-нибудь, и как сбросить ту {24} едкую накипь, которая, слои за слоем, ложилась в течение целых 22 лет!" 4**
______________
* 4* Вера Фигнер, Полн. собр. соч., т. VI, стр. 300.
В третьей книге воспоминаний - "После Шлиссельбурга" (не вошедшей в настоящее издание) В. Н. Фигнер рассказывает о своих тяжелых переживаниях и упорных поисках места в жизни.
В июне 1905 года после долгих хлопот брата Николая ей разрешили поселиться на родине, в Казанской губернии, но по-прежнему под строгим полицейским надзором.
В родном краю Фигнер ищет ответ на свои вопросы.
Казанская деревня встретила бывшую народницу бедностью, голодом, попрошайничеством. "В политическом же отношении, - пишет Вера Николаевна, в этом уезде, можно сказать, вполне девственная почва. Земство бездеятельно и бесцветно; учительский персонал смирен и принижен. Одни земские начальники представляют торжествующую свинью. Впрочем, - добавляет Фигнер, - я слыхала, что есть сознательные, развитые крестьяне... Вообще край, по-видимому, далеко отстал от передовых, и я еще не видела ни одной черточки, которая указала бы на прогресс сравнительно с 70-ми годами" 5**.
______________
* 5* Там же, стр. 331.
Это письмо написано В. Фигнер в августе 1905 года, когда в России шла на подъем первая революция. Уже пронеслась гневная январская волна после Кровавого воскресенья, уже весь мир говорил о "Потемкине", лодзинских боях, Ивановской стачке. В словах В. Н. Фигнер была правда, но далеко не вся. Действительно, Тетюшский уезд был не из передовых. Крестьяне в массе своей были темными, монархически настроенными. Да и по всей России крестьянство еще только раскачивалось. Наивысшая волна выступлений в деревне поднимется в 1906 году.
Однако в 1905 году и в этом отсталом краю мужик начинал пробуждаться. Об "аграрных беспорядках" в соседних имениях Вера Николаевна слыхала: в одном месте крестьяне добивались прощения порубок, в {25} другом - льгот по аренде, в третьем - требовали у помещика земли... Более того, Вера Фигнер сама стала свидетелем этих "беспорядков": крестьяне спалили старую усадьбу, принадлежавшую ее деду. Крестьяне начинали выступать за свои классовые интересы и права, правда еще стихийно, неосознанно. Времена изменились, но Фигнер не могла понять колоссальных сдвигов в русском обществе.
Вместе с тем Вера Николаевна не могла и сидеть сложа руки, когда вокруг в стране все кипело. При каждой возможности пыталась беседовать с крестьянами, рассказывала им о различных партиях, о Государственной думе. К ее удивлению и даже возмущению, крестьяне весьма скептически относились к разговорам о Государственной думе: "Жили без думы и дальше без нее проживем"; "хорошего ждать нечего: та же канитель будет"; "те же пройдохи: старшины, волостные писаря да кулаки - в депутаты пройдут" **. При всей своей неразвитости мужик инстинктивно нащупывал правильный путь: не через думу, а собственными руками добиться земли!
______________
** Вера Фигнер, Полн. собр. соч., т. III, стр. 82.
А Вере Николаевне трудно было понять его - контакта, кровной связи с крестьянином у нее нет. В былые годы она жила "в народе" как равная с равными. Теперь же живет в имении брата. "Я так далека здесь от населения, что нельзя и сравнить с Нёноксой. Живешь на отскоке, собаки злые не пускают ко двору, и население не привыкло ходить в усадьбу. Даже нищие ходят по беднякам, а в барский дом не заходят" ***. "Никогда я не чувствовала того, что испытываю здесь, - пишет Вера Николаевна товарищу по революционной работе Спандони.- Лежа в покойной, чистой постели, в просторной комнате, в бессонный час невольно приходит в голову, что тут же сотни людей валяются кое-как на старых тулупах, и представляешь себе психологию этих людей... Едешь в экипаже на паре и встречаешь телегу, и является отвратительная мысль, что едешь не по праву... что для того, чтобы качали {26} рессоры, кому-нибудь необходимо трястись в телеге, и т. д. Ну, словом, я чувствую себя достаточно несчастной, только вы не показывайте никому этого письма и не рассказывайте..." *****
______________
*** Вера Фигнер, Полн. собр. соч., т. VI, стр. 345-346.
***** Вера Фигнер, Полн. собр. соч., т. VI, стр. 387.
Разлад "внутреннего настроения" и "внешней жизни" был настоящей трагедией для Фигнер. "Пока мы жили и после, когда были в тюрьме, у меня было назначение в жизни, а теперь я потеряла его. И мне кажется так ужасно жить без этого!"4** - признается она в письме М. Ашенбреннеру в сентябре 1905 года.
______________
* 4* Там же, стр. 340.
И если бы только были силы, здоровье - ни часу не осталась бы здесь, в деревне: "...я уехала бы, чтоб быть на улицах и площадях и участвовать со всеми в том, что со стороны представляется каким-то опьянением свободы" ушла бы в революцию5**.
______________
* 5* Там же, стр. 345.
Как же жить? Какое найти себе место в жизни? Какую работу? Политическая и даже культурная деятельность исключена для человека, вышедшего из Шлиссельбурга, - бдительные стражи самодержавия не допустят. Медицинская практика запрещена, да и Фигнер отстала от науки. Остается материальная помощь нуждающимся. Ведь горя и страданий вокруг через край.
Редакция журнала "Русское богатство" 6** передала Фигнер 800 рублей для голодающих. "Только пустота и бесцельность жизни", по признанию Веры Николаевны, заставили ее взяться за филантропию. Вместе с благотворительностью пришли еще большие беды.
______________
* 6* Ежемесячный журнал, издававшийся с 1876 года до середины 1918 года. С начала 90-х годов стал органом либеральных народников. В журнале сотрудничали С. Н. Кривенко, С. Н. Южаков, Н. К. Михайловский и др. В литературном отделе журнала печатались прогрессивные писатели В. В. Вересаев, Д. М. Горький, А. И. Куприн, Г. И. Успенский, В. Г. Короленко и др.
С 1906 года журнал стал органом полукадетской партии "народных социалистов" - энесов.
"Начались тяжелые впечатления и встречи, приносившие разочарование и досадное сознание, что я делаю непоправимое, безобразное дело, которое лишит меня {27} расположения деревни и отнимет у меня ее, - отнимет ту любовь, которая до тех пор была у меня к ней"**.
______________
** Вера Фигнер, Полн. собр. соч., т. III, стр. 115.
Крестьянин в жизни оказался значительно сложнее и противоречивее придуманного народниками идеализированного "шоколадного мужика".
Помощь голодающим была первым неудавшимся практическим действием Веры Фигнер после крепости. Крушение - и опять пустота, неудовлетворенность жизнью.
В ноябре 1906 года после долгих хлопот брата Николая ей дали заграничный паспорт.
Еще раньше, в Нижнем Новгороде, Вера Фигнер вступила в контакт с эсерами: ей казалось, что именно они - преемники народнических идей. С истинными наследниками лучших революционных традиций - большевиками она была в сущности незнакома: пролетарская партия - авангард рабочего движения сложилась и развилась за те годы, что Фигнер и ее друзья были оторваны от жизни. Поэтому за границей на вопрос члена ЦК партии эсеров Гершуни: "Так вы хотели бы стать членом партии?" - Фигнер ответила: "Да".
Она не несла определенных обязанностей по партии и по существу наблюдала деятельность эсеров со стороны. Много занималась литературной работой - в основном писала биографии жертв Шлиссельбурга.