Может быть, дрожал он от голода: целый день он ничего не ел и почти ничего не ел всю неделю. Он вышел из дому, отправил Элен письмо и вошел в ту самую дешевую закусочную, где тогда читал полученные письма. От запаха прогорклого масла рот его наполнился слюной. Чтобы заплатить за обед, он разменял свой последний доллар. Он лег спать, наутро проснулся снова голодным и двадцать центов истратил на завтрак. - Теперь тебе придется искать работу. - Но была суббота. На текстильной фабрике и в прачечной ему сказали: "Приходите на той неделе, может быть, что-нибудь и выйдет". Он устал; в желудке, лишенном нормального питания, чувствовались одновременно тяжесть и пустота. Что-то давило ему на веки, и от этого болела голова.

Он купил хлебец и вернулся домой; съел его и заснул. Когда он проснулся, он знал о мире только то, что он голоден и что в кармане у него пять центов, что сегодня воскресенье и он не может ни цента заработать себе на еду. Неподалеку ударил церковный колокол. Было холодно лежать под одеялом. Он умылся холодной водой, ощущая мелкую дрожь кожи, как будто она состояла из сплетения оголенных нервов. Он вышел на улицу. Утро мерцающим светом ложилось на крыши убогих домов; гудел колокол; золотисто-голубой воздух был пропитан солнцем. Хозяину закусочной, невысокому коренастому негру, он протянул свою последнюю монету; ему подали чашку кофе, ломоть черствого хлеба, лоскут свиного сала. Он медленно пережевывал и глотал. Колокол гудел; он пошел в церковь. Она была сколочена из некрашеных досок, с ветхой колоколенкой. Он вошел; внутри было темно, и темны были лица молящихся. Светлый колокольный звон оборвался; паства склонила свое темное лицо, ее тело скорчилось в молитве, поднялись кверху темные руки. (Негры с Юга во множестве переселялись в город, и в церковь, хотя Маркэнд об этом не знал, перенеслось дыхание кипарисовых южных болот из глухой далекой прерии.) Темное тело паствы - воплощенная молитва - светилось, опаловым блеском светилась церковь. Маркэнд сел на последнюю скамью, и пение молящихся унесло его ввысь. Он больше не чувствовал голода; через плоть свою, ставшую прозрачной, он видел жизнь этих людей. - _Бедные люди_. Впервые в жизни он понял смысл этих слов. Люди, которые приемлют свою печальную участь: жить в тесной близости с землей и ничего от земли не получать. Движение, которым они становились на колени и воздевали кверху руки, обличало в них сеятелей и собирателей земных плодов, но они пели о небе, просили своего бога только о том, чтобы он даровал им небо. Что же это за небо, воспеваемое ими? Что это, как не земля, утопающая в богатствах, и собственные их дети, наслаждающиеся всеми земными благами? Паства не знала сама, о чем она пела; проповедник, захлебывающийся ненавистью к безделию, праздности, разврату, пьянству, сам не знал, о чем он говорил. Все встали, вознося к небу последнюю песню, и Маркэнд увидел землю... в этом райском пении были пряные испарения плодородной земли, земляной, хлебный запах.

На улице в ярком полуденном свете паства распалась на мужчин, женщин, детей... на оборванных мужей, усталых матерей, чахлых ребятишек. Здесь, в конце концов, было отречение от земли. Эти люди не знали достатка ни в одежде, ни в пище. _Бедные люди_. Земля не давала им ничего, кроме неба.

Маркэнду нечего было делать, нечего было есть до понедельника; слишком слабый, чтобы рассуждать, он вернулся домой и снова лег в постель. Время становится тяжелым; оно больше не двигается, только давит своей тяжестью книзу. В него можно погрузиться, точно в море, и тогда не чувствуешь больше никакой боли. Тогда все, что думаешь, остается вовне... вне времени. Взрыв смеха на кухне, где обедают негры, звон посуды... радость на лице Тони, когда ему удается с помощью отца решить арифметическую задачу. Тони мертвый; грохот товарного поезда, переводимого на запасный путь... все вне времени. Даже металлический голос Элен: "Иди, дорогой, обед подан", даже запах цыпленка, свежего печенья не могут проникнуть туда, где живет Дэвид Маркэнд...

Он проснулся на рассвете. Он крепко спал, и сон как-то насытил его. Он провел рукой по животу, заметил, что складки жира исчезли. - Понедельник.

Но он не нашел работы. В одном месте требовались квалифицированные рабочие. В другом ему сказали: "Подождите неделю-другую". (Скажите, пусть мой голод подождет неделю-другую.) Когда в сумерки он вернулся домой, голоса и запах жареной свинины неудержимо потянули его в кухню. Миссис Шилл, хозяйка, ее муж и две дочери сидели за столом. Маркэнд сказал:

- Я голоден.

- Клэрис, - повернулась миссис Шилл к дочери, - принеси еще стул.

Он ел молча. Они не спрашивали его ни о чем, тихо, спокойно разговаривая между собой, как будто его вовсе не было рядом, и все же деликатно помня о нем.

Он встал и сказал:

- Спасибо.

- Вы будете кушать с нами, - сказал мистер Шилд, - пока не найдете работы.

- Спасибо, - сказал Маркэнд и пожал ему руку. У девочек, как и у матери, был нездоровый вид; у одной ноги были совсем кривые. Ему послышался голос Элен: "Побольше фруктов, шпинат, рыбий жир". Он не мог пожать девочкам руки, не мог поцеловать их. Ему было стыдно.

В час завтрака он не вышел на кухню; он потихоньку выскользнул из дому. - Я не могу есть ваш хлеб, я обманул вас, я богат. Вы думаете, я такой же, как вы. А я не такой. Я - с другого берега.

Он стоял за воротами маленькой швейной фабрики, где ему отказали в работе, проверял свои мысли и старался понять их. - Такие, как вы, когда вам удается найти работу, получают плату за день - ровно столько, сколько нужно на один день. И когда работы нет, мы выбрасываем вас на улицу просить милостыню или умирать с голоду. Такие, как я, разве обречены идти на улицу, если в делах застой? Два разных берега, - вслух бормотал Маркэнд, стоя у у фабричных ворот. - Я мог повздорить со своими, но я принадлежу к тем, кто живет трудом чужих рук. - Это было ясно и нестерпимо мучительно. - Возвращайся-ка лучше на свой берег, старина. На свой берег... на берег Нунана?.. Работы он не нашел. И снова солнце зашло на краю прерии, и голод, поборов стыд, привел его в кухню Шиллов.

- Не давайте мне есть, - сказал он. - Я - ваш враг. У меня есть двести тысяч долларов.