И с жестокой честностью признала: "Лучше их, чем мужчин и женщин, способных сражаться. Те мне нужнее".

- Босс? - в дверь проскользнул Томас Рочестер. Часовые поспешно захлопнули створки за спиной, англичанина, чтоб не выпустить ни капли тепла, и все же снежный вихрь успел ворваться в щель и засыпал нетающим покровом плитки холодного пола. Томас проговорил:

- Вам бы лучше туда, босс. Турецкие янычары уходят из города!

- Отлично! - сказала Аш.

2

На стене над северо-восточными воротами Дижона было все так же холодно.

- Ну, держи свои долбанные пальцы крестиком, - проворчал Роберт Ансельм, пристроившись рядом с ней. Он намотал углы плаща себе на руки, а остальное плотно обернул вокруг туловища, не забыв натянуть капюшон на самый нос. Только и виднелся небритый подбородок.

От бледного вечернего солнца за бастионами протянулись длинные тени. Аш, заслонив глаза, смотрела на север, вслед всадникам под знаменем Красного Полумесяца, спешившим к по ничейной земле к линиям визиготских укреплений. Второй всадник, на одолженной у турок кобыле, вез желтое знамя с Синим Вепрем Оксфордов.

- Ну, если это не убедит их, что мы готовим сдачу, то уж прямо и не знаю!

Ансельм отрывисто хихикнул.

- Это точно. Последние союзники делают ноги. За спиной Аш, на площади перед северо-восточными воротами слышался звон сбруи и скрип кожаных седел; поступь множества тяжелых копыт по твердой, как железо брусчатке. Аш оглянулась вниз. Охряные накидки и остроконечные шлемы янычар который раз поразили ее своим единообразием. Немногочисленные англичане - дружина де Вира, его братья и виконт Бомон - выделялись на общем фоне благодаря своим бело-багряным накидкам.

Аш вдруг обессилела от дурного предчувствия. Она пробормотала:

- Не могу поверить, что мы на это решились. Я сейчас наложу в штаны. Роберто, пойди скажи им, что все отменяется.

- Поди ты, девочка! Идея-то твоя. - Ансельм откинул голову, оттянул капюшон, чтобы взглянуть на Аш, и ей открылось его помороженное белое лицо с красным носом. Лицо ухмылялось. - Не раскисай! Сама говорила решительный удар!

Часовые стояли у входа на стену, вблизи на пятьдесят ярдов не было ни души, но Аш говорила шепотом:

- Тут не до шуток. Мы рискуем, Флориан! Рискуем всем!

Так же тихо, с рассудительным спокойствием, Роберт возразил:

- Не будь это так рискованно, визиготы бы разобрались, что к чему, не так ли? Увидели бы, к чему ты ведешь.

- Провались ты, - пробурчала Аш. - Дерьмо. О, зараза!

Тень от капюшона падала на лицо, но Аш все равно видела капли пота на лбу Роберта. Она шагнула вперед и облокотилась на парапет, высматривая всадников.

На солнце блеснул визиготский орел. Аш только тогда заметила, что забыла дышать, когда вздох со всхлипом вырвался из груди. Не больше двадцати человек: визиготские пехотинцы и всадники, шагом выдвинулись из лагеря на ничейную полосу.

- Говорила же я, не станут они стрелять в турок.

- Пока, - кивнул Роберт.

- Христос на Древе, да заткнись ты!

Ансельм дружелюбно заметил:

- Хорошо, когда есть на кого наорать. И, опершись на зубец рядом с ней, прищурился, разглядывая сблизившихся всадников. - Ну вот. Держитесь. Только не обделайтесь теперь.

Он явно обращался к турецкому и английскому парламентерам. Аш снова заслонила глаза рукой. Землю покрывал густой белый иней. В двух сотнях ярдах от ворот знамена Красного Полумесяца и Синего Вепря остановились: один из визиготских всадников под значком орла выехал им навстречу. Фигурки людей в седлах расплылись перед ее глазами.

- Стать бы блохой на этой лошади, - пробормотала Аш. - Что говорит баязетов войник, я знаю: "Бургундия вот-вот падет. Мой повелитель султан не доверяет герцогине. Нам пора вернуться в свою страну".

Ансельм медленно кивнул.

- He думаю, чтоб Гелимер рвался воевать с Турцией. Только не этой зимой.

Вдали за стеной продолжали перекликаться. Внизу на площади коротко заржала лошадь. Аш вздрогнула под порывом ветра, утерла нос плащом, ободрав мокрым сукном ноздри.

Визиготский всадник так близко подъехал к парламентерам, что Аш уже не могла различить отдельные фигуры - только пеструю группку под ярким шелком, развевающимся на фоне неба. Визиготские пехотинцы замерли под своим орлом.

- Я могу сказать, и что говорит милорд Оксфорд, - не глядя на Аш, заговорил Роберт Ансельм. Все его внимание было отдано сошедшимся за стеной людям. - "Я - граф-изгнанник. Дела Бургундии меня не касаются. Я намерен найти в Турции поддержку ланкастерской стороне".

- Звучит довольно разумно.

- Будем надеяться, милорд Гелимер тоже так думает. Аш опустила левую руку на рукоять меча:

- Что бы он там ни думал, а факт налицо: пять сотен довольно свежих войск покидает город, оставляя Бургундию качаться на ветру.

Ансельм смотрел на всадников.

- Пока что их не убили.

- Ты сам говоришь, Гелимеру ни к чему появление на границе армий Мехмета. - Ее пальцы крепко обхватили обвитую кожей деревянную рукоять. Лучший способ удержать Мехмета от подобной дерзости - сравнять Дижон с землей. Он считает, что это будет сделано в любом случае, но предпочел бы не втягивать в это дело людей султана. Думаю, он не станет возражать, если и великий английский граф-воин уберется вместе с Баязетом...

- Дай-то бог, - горячо сказал Ансельм.

- Не понимаю, как я могла пойти на такой риск. Я, должно быть, с ума сошла.

- Ладно. Сошла, так и помалкивай об этом, - утешил Роберт Ансельм.

Аш решительно повернулась спиной к встрече на ничейной земле и, перейдя на другую сторону стены, склонилась над площадью. Ни роющихся в замерзшей теперь грязи свиней, ни тявкающих собак; и у голубятен не видно трепета белых крыльев.

Стройные ряды неподвижных турецких лучников. У самых ворот стоял виконт Бомон с братьями де Вир, державшими под уздцы боевых коней. Его смех явственно слышался в морозном воздухе. Аш поймала себя на неоправданном желании сбежать вниз и врезать весельчаку. Чуть в стороне держались сорок семь латников Джона де Вира, с вьючными пони, нагруженными остатками скарба. Братья Оксфорд, как и виконт, облачились в полные доспехи. Средние братья, Джордж и Томас, кажется, обсуждали, что делать со сломанной полосой набедренника младшего - Джона.