Американский сержант по фамилии Кулен нашел простое решение этой проблемы, которое вернуло танку его эффективность и резко подняло настроение в армии. Он предложил приваривать впереди танка два мощных стальных ножа, которые срезали бы земляную насыпь, вместе с растительностью. Это позволяло танку не только спокойно преодолевать препятствие, ведя одновременно огонь из пушки, но и в течение некоторого времени использовать срезанный грунт с растительностью в качестве естественной маскировки.
Как только этот сержант продемонстрировал изобретение своему капитану, об этом было немедленно доложено генералу Уолтеру Робертсону, командиру 2-й дивизии. Он, в свою очередь, показал это новшество генералу Брэдли, который тут же поставил задачу оснастить максимальное количество танков этими ножами для предстоящих боев. Любопытно отметить, что нашим солдатам принес неимоверное удовлетворение тот факт, что материал для изготовления этих ножей был вырезан из стальных конструкций немецких оборонительных сооружений, столь обильно расставленных вдоль побережья Нормандии, чтобы предотвратить нашу высадку.
Однако наши танки еще не имели этого приспособления, когда 1-я армия начала утомительное продвижение на юг, чтобы выйти на более или менее выгодные исходные рубежи для крупного наступления. Было трудно получить какую-либо реальную картину боев в этом районе. Я в сопровождении нескольких командиров прибыл на передовой наблюдательный пункт, размещенный на холме, примерно на сто футов возвышавшемся над окружавшими его живыми изгородями. Однако видимость была настолько ограничена, что я отправился в авиационную часть, чтобы на истребителе пролететь вдоль фронта с целью получить ясное представление о положении на переднем крае. К сожалению, даже с высоты нескольких тысяч футов не очень многое можно было увидеть. Как и ожидалось, в таких условиях артиллерия, за исключением дальнобойной, ведущей беспокоящий огонь, оказалась мало полезной. Это были упорные кровопролитные бои, и каждая дивизия приобрела богатый боевой опыт.
Ко 2 июля 1944 года мы высадили в Нормандии около миллиона человек, в том числе 13 американских, 11 английских и 1 канадскую дивизии. За этот же период мы выгрузили на берег 566 648 тонн грузов и 171532 автомашины. Это была очень тяжелая и изматывающая работа, но она окупилась сторицей, когда мы, наконец, подготовились к нанесению удара по противнику всей мощью. За эти первые три недели мы захватили 41 тыс. пленных. Наши потери составили 60771 человек, из них 8975 убитыми.
Во время боев на плацдарме особое развитие получило использование авиации для непосредственной поддержки боевых действий пехоты. Было важно, чтобы высшее командование ясно понимало взаимосвязь между бомбардировкой стратегических объектов Германии и оказанием авиационной поддержки сухопутным войскам, если мы хотели эффективно действовать ради достижения единой общей цели. Когда среди авиационных командиров появилось такое понимание, то первоначальное нежелание таких специалистов ВВС, как главный маршал авиации Харрис, командующий английской бомбардировочной авиацией, и генерал Дулиттл, командующий 8-й воздушной армией США, использовать их соединения против так называемых тактических целей полностью исчезло. К тому времени, когда был осуществлен прорыв, срочное вмешательство всей бомбардировочной авиации в ход наземного сражения было воспринято почти как само собой разумеющееся дело.
Из этого общего правила было и одно существенное исключение. Американская 30-я дивизия по случайности попала под бомбовый удар своей авиации и понесла значительные потери; к сожалению, подобный случай повторился позднее в ходе кампании. До конца войны командир этой дивизии продолжал настаивать, когда перед ним ставили очередную боевую задачу, чтобы никакие тяжелые или средние бомбардировщики не поддерживали его действий.
Возникла необходимость установить дату перевода сухопутных войск на новую командную структуру, то есть каждую группу армий нужно было переподчинить непосредственно штабу верховного командования. Мы планировали ввести в боевые действия армию Паттона 1 августа, и после этого 12-я группа армий под командованием Брэдли полностью обосновалась бы во Франции. Командующим 1-й армией планировали назначить генерал-лейтенанта Ходжеса, который на первых стадиях боевых действий являлся заместителем Брэдли. Однако тогда невозможно было предвидеть время, которое потребуется для осуществления прорыва, завершения разгрома противника в Нормандии и окончательного определения каждой группе армий ее главного направления наступления.
Но было очевидно, что, пока эти условия не будут выполнены и пока все войска не направят усилия на выполнение одной общей задачи, а именно на уничтожение немецких сил непосредственно на нашем участке, должен быть один руководитель, координирующий боевые действия на всем фронте. Мы полагали, что такие условия сложатся к 1 сентября, и командующие были извещены о том, что с этого времени каждая группа армий будет действовать в непосредственном подчинении штабу верховного командования. К счастью, мой личный штаб располагался настолько удобно по отношению к штабам Монтгомери и Брэдли, что я мог посещать их ежедневно.
В ходе июльского сражения на некоторых участках фронта произошли самые ожесточенные и кровопролитные бои за всю войну. Перед фронтом наступления американских войск местность была труднодоступной. Многие подчиненные генерала Брэдли в этот период заслужили добрую похвалу, подтвердив свое право быть причисленными к лучшим военным специалистам американской армии.
В самом начале второй половины июля американская 1-я армия вышла на рубеж Сен-Ло, западное побережье полуострова Котантен, с которого она могла предпринять мощное наступление. В это время погода, и без того скверная, стала еще больше ухудшаться, создавая для нас большую напряженность. Мы уже набросали план переброски войск, чтобы использовать любое улучшение погоды. В более ранний период войны такая обстановка самым неблагоприятным образом сказалась бы на моральном состоянии войск и их боевой эффективности, но к этому времени американцы приобрели боевой опыт и с честью выдержали это тяжелое испытание.
Наконец 25 июля, спустя семь недель после дня «Д», было начато наступление с рубежей, которые мы планировали захватить на пятый день после десантирования. Этот рубеж проходил от Кана на Комон и дальше на Сен-Ло. Перед участком фронта американских войск у Сен-Ло огромный район был подвергнут массированной бомбардировке нашей авиации. К сожалению, часть бомбардировщиков сбросила бомбовый груз на боевые порядки 9-й и 30-й дивизий; в числе убитых оказался генерал Макнейр.
В первый день наступление протекало очень медленно, и вечером генерал Брэдли сказал мне, что это всегда случается на начальном этапе таких операций, и выразил уверенность, что в последующем мы будем свидетелями высоких темпов продвижения наших войск. События показали, что он был совершенно прав. На следующей неделе его войска прорвались вниз, к основанию полуострова, прошли через образовавшуюся горловину у Авранша и устремились к тылам немецких войск. В это время, 1 августа, у Авранша в бой была введена 3-я армия генерала Паттона с задачей действовать на правом фланге 1-й армии. Одновременно Монтгомери, встретившись с глубоко эшелонированной обороной немцев в районе Кана, нанес основной удар своим правым флангом по Комону и повел наступление на возвышенность между реками Вир и Орн.
После того как Брэдли осуществил решительный прорыв вражеской обороны, перед ним встала непосредственная задача нанести противнику максимальный урон. Все прочие проблемы могли ждать решения, пока он не использует эту представившуюся возможность разгромить врага. Брэдли намеревался бросить прямо в тыл немцев, продолжавших обороняться у Кана и поблизости от Авранша, все силы, какие только можно было снять с других участков фронта. По существу, он надеялся окружить противника, который все еще стоял лицом к северу, откуда оказывали на него давление канадские и английские войска.