Во всех этих операциях, в особенности в Западной Европе, нашим руководящим принципом было — любой ценой не допустить остановки в продвижении войск, ибо это могло приковать наши войска на занятых рубежах и превратить боевые действия в позиционную войну, как во время Первой мировой войны. Иногда при проведении любой кампании возникает перенапряжение в системе снабжения наступающих войск, которое в значительной степени препятствует продолжению мощных наступательных действий. В такие периоды определенная степень стабилизации фронта неизбежна. Однако войска союзников не позволяли этим периодам стабилизации перерастать в долгие, мрачные и изнурительные сражения, какие обескровили Европу во время Первой мировой войны. Нужно было тщательно исследовать воздействие на ход боевых действий огневой мощи, мобильности войск и воздушных ударов, которые мы использовали для достижения нашей цели, чтобы найти наиболее эффективные варианты их сочетания и внести это в нашу военную доктрину.
Помимо высадки морского десанта, наши войска преодолели естественные и искусственные препятствия, считавшиеся непреодолимыми. В Африке, на острове Сицилия и в Италии местность, по которой мы наступали, была удобна для оборонительных операций. На тунисских холмах, на склонах Этны и в Апеннинах имелись десятки исключительно важных пунктов, где батальон мог остановить наступление целой армии. В Западной Европе река Рейн на всем своем протяжении, особенно на севере, где она проходит по легко затопляемым Нидерландам, в течение двадцати столетий служила наиболее грозным барьером для военных действий против Германии. Все эти естественные препятствия были преодолены.
Не говоря уже об естественных препятствиях в Западной Европе, союзные армии дважды с боями пробивались через оборонительные сооружения, созданные с большим тактическим и инженерным мастерством. В анналах военной истории выдающейся страницей останется прорыв через Западный вал или "линию Зигфрида".
Легко умалять значение фортификаций и оборонительных сооружений на местности. Китайская стена, Римская стена и "линия Мажино" в конечном счете не сыграли своей роли при обороне. Однако на любом конкретном участке фронта любая часть, которая обороняется на заранее подготовленных позициях, располагает огромным превосходством над противником, наступающим на открытой местности.
Против Западного вала мы использовали внезапность при выборе района высадки десанта и сосредоточение огромных сил на узком участке фронта, чтобы добиться начального вклинения. Оборонительные позиции не имели большой глубины. Прорвавшись через них в районе десантирования, наша воздушная и морская мощь обеспечивала нам возможность использования захваченных участков в прибрежной полосе для наращивания сил. Более того, немецкие части оказались изолированными друг от друга вследствие разрушения линий коммуникаций между ними и мостов через Сену и Луару; наши подкрепления шли потоком в то время, как противнику с большими трудностями удавалось поддерживать численность своих войск.
Более грозным препятствием для нас оказалась "линия Зигфрида". Ее оборонительную систему составляли крупные минные поля, сложная сеть препятствий, противотанковые рвы, скрытые железобетонные бункеры и сильно укрепленные огневые точки, поддерживаемые артиллерией. Опорные пункты связывались между собой прекрасной системой ходов сообщений и располагали надежными путями подвоза, по которым можно было быстро доставлять подкрепления и боеприпасы. В некоторых местах глубина обороны на "линии Зигфрида" достигала нескольких миль. В других местах для увеличения глубины обороны использовались водные преграды.
Задача вклинения в такую систему обороны и ее прорыва представляла собой наиболее серьезную, почти вызывавшую ужас проблему для наступавших войск. За ошибки всегда расплачиваются потерями, а войска быстро почувствуют любую ошибку, допущенную их командирами. Даже в условиях зимы 1945 года, когда некоторые участки "линии Зигфрида" оборонялись наскоро сформированными и слабо обученными войсками, ее прорыв и фактически полное уничтожение оборонявшихся на ней частей было достигнуто не только благодаря боевым качествам союзных солдат, но и решимости и профессиональному мастерству командиров дивизий, корпусов, командующих армиями и группами армий.
Первым и наиболее поучительным уроком Средиземноморской и Европейской кампаний явилось доказательство, что войну можно успешно вести коалицией стран. Были преодолены исторические трудности, а серьезные сомнения, существовавшие на этот счет почти до конца 1942 года, полностью рассеяны. Правительства и подчиненные им экономические, политические и военные организации объединились в одном огромном усилии, и между ними не возникло ни одного серьезного затруднения, вызванного национальными интересами какого-либо члена коалиции.
Эффективность действий союзников во Второй мировой войне подтвердила возможность создания и использования совместного механизма управления войсками, который может выдержать самые суровые испытания войны. Ключом к решению этой проблемы является готовность на самых высоких уровнях уладить все национальные разногласия, которые влияют на стратегическое использование объединенных ресурсов, а на театре военных действий — готовность назначить единого командующего, которого все будут всемерно поддерживать. Если осуществить эти две вещи, то успех будет зависеть от проницательности, руководства, мастерства и суждений тех военных людей, которые составят командные и штабные инстанции; если эти две вещи не будут сделаны, то только неудача станет итогом коалиционных усилий.
Хотя единство союзников, пути и средства его достижения составляли главный урок войны, мы в армии интересовались главным образом тем, что влияло на чисто военные концепции и принципы. Если бы можно было изучить каждое сражение, пока сохраняются все подробности в памяти тех, кто в них участвовал, и подвергнуть тщательному анализу как боевые успехи, так и допущенные ошибки в этих сражениях, то мы могли бы внести огромный запас фактических знаний в науку о войне — быстрое достижение военной победы при минимальных потерях человеческих жизней.
С этой целью сразу же после прекращения боевых действий мы организовали большую группу из наиболее опытных офицеров, каких только могли найти. Их сначала возглавил генерал Джероу, позднее его заменил генерал Паттон. Для того чтобы военное министерство всегда располагало всеми фактами и мнением людей, которые непосредственно участвовали в боевых действиях и были хорошо знакомы с проблемами обеспечения войск и управления ими на поле боя, этой группе были созданы все условия и предоставлено необходимое время, чтобы завершить поставленную перед ней задачу.
Наиболее важным из военных уроков было исключительное и возраставшее влияние авиации на ведение войны. В ходе Европейской кампании почти ежедневно появлялись новые методы использования воздушной мощи. Ее воздействие на способность Германии вести войну решительно сказывалось как на западном, так и на русском фронтах. Кроме того, самолет оказался ценным транспортным средством, в частности, во время нашего наступления во Франции в конце 1944 года и в Германии весной 1945 года.
101-я воздушно-десантная дивизия не сумела бы удержать за собой Бастонь, важный узел дорог, во время немецкого контрнаступления в декабре 1944 года, если бы самолеты не доставили ей 800 тыс. фунтов различных боевых грузов в критические дни между 23 и 27 декабря. В нашей крупнейшей воздушно-десантной операции под названием «Варсити», предпринятой в поддержку форсирования Рейна в его северной части войсками Монтгомери 24 марта 1945 года, 1625 самолетов и 1348 планеров доставили в район боевых действий свыше 22 тыс. войск и почти 5 млн. фунтов грузов. Авиация стала также наиболее ценным средством получения информации о противнике не только на его крупных базах, но и по всему фронту. С помощью аэрофотосъемки выявлялись даже самые мелкие детали в подготовке противником обороны или наступления, а наш порядок использования полученных с помощью авиации разведывательных данных был доведен до такого совершенства, что они доходили до войск всего за несколько часов.